Завещание Якова Брюса

— Алексей? Это тот, кого величают тайным узником? — ужаснулась девушка, вспоминая обрывочные слухи, ходившие по дворцу.

Поговаривали, что в крепости в одной из камер заточен младенец, и что тюремщикам не велено разговаривать с ним. Правда, внук Петра Великого умер достаточно давно, и этот младенец никак не мог быть его сыном.

— Алексей будет править! А я буду при нем регентом! — продолжал тем временем Дмитрий Долгорукий

— Вы сошли с ума! — ужаснулась Настя.

Девушке стало по-настоящему страшно. Она огляделась, но туман надежно скрывал от чужих глаз.

— Я? Я никогда не мыслил так ясно! — Дмитрий зашагал по поляне. — Именно с этим я пришел к Якову Брюсу, но старик отказался поддержат мой план! Идиот! Он предпочел влачить бездарное существование в своем имении, чем вновь обрести полноту власти!

— И вы убили его?

— Что? Нет, он умер сам. Но записи… он успел отдать их своему ученику. Мне остались лишь жалкие крохи! А мне нужны оборотни, мои преображенцы, которые вознесут на трон нового императора так же, как до этого вознесли дочь лийфлядской шлюхи!

— Преображенцы никогда не пойдут на такое! — с убеждением произнесла Настя.

Страх прошел, к тому же девушка чувствовала, что действие зелья ослабевает, и Сила возвращается к ней. Ведьма уже могла различить, что туман, клубившийся вокруг намного слабее, чем тот, который напускал Шувалов.

— Поэтому я создам своих, преданных лишь мне и моему роду! — Долгорукий стремительно подскочил к Насте, схватил за шею, заставляя смотреть прямо в глаза. — Ты поможешь мне в этом! Ты станешь моей, ведьма, а потом… потом мои волки очистят путь к престолу!

— Нет! — это вырвалось само.

Тонкие горячие пальцы, сжимавшие шею, вызывали лишь омерзение, Сила мгновенно взметнулась и плеснула на обидчика. Тот взвыл и разжал пальцы, руками закрывая глаза.

— Ведьма! — прошипел он.

Настя не стала ждать пока противник опомнится. Подхватив юбки, она побежала сквозь клубящийся вязкий туман стремясь вырваться из смертельной ловушки.

Долгорукий что-то кричал вслед. Настя не сомневалась, что его слуги кинулись за ней, но туман мешал им, надежно скрывая ведьму от глаз врагов.

Выскочив на аллею, Настя побежала к Монтплезиру, в надежде встретить караулы. Как на зло, в этой части парка никого не было. Девушка остановилась перевести дух. Громкий топот за спиной возвестил, что преследователи все-таки выбрались из тумана и появились на аллее.

Девушка обернулась. Слуги Долгорукого спешили к ней, самого Дмитрия нигде не было видно.

Понимая, что убегать бесполезно, Настя вскинула руки. Сила ударила в дорожку, вздымая гальку перед преследователями. На земле образовалась трещина, которая мгновенно начала разрастаться. Слуги невольно попятились, истово крестясь.

— Ни шагу дальше, — предупредила ведьма. В тишине парка голос звучал мрачно. — Или поплатитесь жизнью!

Мужики переглянулись. Один из них пожал плечами, словно говоря второму, что умрут они в любом случае, после чего оба вновь шагнули к девушке.

Языки пламени тут же взвились вокруг преследователей, преграждая дорогу. Те попадали на колени. Настя с горьким сожалением посмотрела на изуродованных, немых и все равно верно служащих тому, кто измывался над ними, людей. Махнула рукой, поднимая огонь выше так, чтобы не было видно перепуганных лиц, и побежала дальше, справедливо опасаясь преследований самого Дмитрия Долгорукого.

Встретившийся девушке караул состоял из солдат Семеновского полка. Полагая, что оба брата замешаны в заговоре, Настя не стала обращаться к ним за помощью и поспешила дальше, провожаемая удивленными взглядами.

У самого дворца тоже было тихо. Тем не менее, в саду было поло народу: придворные, не допущенные в небольшой дворец, прогуливались вокруг, делая вид что любуются цветами на клумбах, а на самом деле прислушивались к каждому шороху, раздающемуся из окон Монтплезира.

Скамейки-шутихи, установленные еще Петром Великим, пустовали, из камней около них едва заметными струйками била вода.

В жаркое время кавалеры и дамы развлекались тем, чтобы проскочить по камням, пока струи не ударяли вверх, окатывая хохочущих людей. Сейчас шутихи обходили стороной из опасения разбудить государыню и навлечь на себя царственный гнев.

Настя задумчиво рассматривала этих разряженных людей, гадая, кто из них может быть вовлечен в заговор. Понимая, что доверять никому из них нельзя, девушка направилась ко входу.

Уже у самых дверей дорогу ей преградил Белов-старший.

— Здесь тебе больше делать нечего! — мрачно заявил он.

— Мне к государыне надо! — возразила Настя.

— Уже не надо. Как невеста ты исключена из фрейлинского списка!

— Что? — от такого девушка даже задохнулась. — Как вас понимать?

— А так и понимай: нечего тебе во фрейлинах делать, только государыню позорить! Идем! — Петр Григорьевич крепко сжал руку девушки и увлек за собой.

— Отпустите, — потребовала Настя, пытаясь вырваться, но тонкие пальцы мужчины крепко сжимали локоть.

Несколько дам с интересом посматривали в сторону девушки и даже хихикали, прикрывая лица веерами. Настя хотела попросить их о помощи, но Петр Григорьевич сжал руку так, что кости захрустели.

— Даже и не думай! — процедил он сквозь зубы, — Государыня еще почивать изволит! Шум поднимешь, на каторгу пойдешь и сама, и Гришку за собой потащишь!

— Послушайте, — дыхание сбивалось, Настя все еще надеялась воззвать к разуму своего пленителя, — Мне необходимо попасть к Елисавете Петровне! Это — дело государственной важности!

— Ну конечно! — хмыкнул тот. — Гришку, небось тоже так уламывала, токмо я не он, на бабские уловки не ведусь!

Белов тащил Настю с такой силой, что ей не оставалось ничего другого, как послушно семенить за ним. Девушка хотела применить Силу, но не могла решиться, опасаясь нанести вред отцу своего жениха.

— Да пустите же! — воскликнула девушка, пытаясь остановиться.

Григорий Петрович лишь сильнее дернул её за руку, едва не выдернув кисть.

— Идем.

— Я никуда не пойду! Куда вообще вы меня тащите?

— Туда, где такой как ты самое место!

— Такой как я? О чем вы? — Настя вдруг заметила, что они уже достаточно далеко от Монтплезира и вокруг никого нет, кроме нескольких мужиков в бело-зеленой униформе смотрителей фонтанов. Стоя под липой, фонтанщики с интересом рассматривали необычную пару. Впрочем, для них не было ничего не обычного. Фрейлины государыни часто уединялись с мужчинами, и слуги в дела господ предпочитали не вмешиваться. Заметив интерес, Петр Григорьевич повернулся к мужикам, кинул серебряную монету.