Завещание Якова Брюса

Она была там. Мадам Амели сидела за своим столом, низко склонив голову. Со стороны могло показаться, что женщина заснула над своими бумагами, если бы не темное пятно, расплывавшееся на столе. В воздухе ощутимо пахло кровью. Солоноватый запах парил в воздухе, вызывая тошноту.

Краем глаза Шувалов заметил, что сопровождавшие его преображенцы напряглись, а один из них хищно облизнулся. Сквозь человеческие лица начали проступать звериные морды.

— Стоять! — рявкнул Шувалов, но не успел.

Пронзительный визг заполнил комнату, попав в тщательно замаскированную ловушку, молодой волк забился в предсмертной агонии.

— Не трогать! — властный окрик остановил остальных, кинувшихся на помощь сослуживцу.

Граф подошел к раненному, положил руку на голову и зашептал что-то. Мальчишка несколько раз вздрогнул и обмяк. Шувалов обернулся к преображенцам, с осуждением смотревших на своего невольного командира.

— Несите его в казармы и Анну Михайловну позовите, коли все быстро будет, то успеть можно!

Офицеры кинулись к товарищу. Сам Шувалов осторожно приблизился к столу, нащупал нити магической ловушки и поморщился, насколько неумело все было сделано. Прорехи магического плетения были слишком очевидны, и не поведись мальчишка на запах свежей крови, ничего бы не случилось.

Покончив с ловушкой, граф подошел к телу мадам Амели, убедился, что оно окончательно не остыло. Вздохнул и прочитал заклинание, призывающее душу на короткий срок вернуться в тело.

Женщина вздрогнула и открыла глаза, вскинула голову, обнажая совершенно ровную рану на шее, из которой все еще сочилась кровь. Кто-то из солдат кинулся прочь, явно намереваясь распрощаться с содержимым своего желудка.

— Дмитрий, нет! — тем временем пронзительно воскликнула Амели.

— Дмитрий? — переспросил Шувалов. — Он убил тебя?

— Убил? Все-таки убил? — Амели беспомощно взглянула по сторонам. — но ведь я…

— Жива. Я призвал тебя, но времени мало. Дмитрий Долгорукий убил тебя?

Амели прикусила губу и покачала головой:

— Нет.

— Ты не хочешь отомстить?

— Отомстить? — женщина усмехнулась. — Он приносил мне подарки, говорил, что любит…

— Он убил тебя! — возразил Шувалов.

— Возможно это и к лучшему… я ничего не скажу… — голова вновь повисла над столом.

Шувалов шумно выдохнул сквозь зубы. Огляделся и быстр подошел к камину, носком сапога разворошил пепел от недавно сожжённых бумаг и вдруг, точно сокол кинулся к углям.

С торжествующим блеском в глазах достал кусок обугленной бумаги, бывшей когда-то частью письма и усмехнулся:

— Кто ж пишет любовные письма на именной бумаге? — хмыкнул граф, моментально узнавая и герб, и вензель. — Да, Дмитрий Иванович, тут вы дали маху.

— Александр Иванович, что происходит? — Бутурлин вошел в комнату, явно намереваясь потребовать отчет, — Мои люди служат в лейб-гвардии, а не в Тайной канцелярии! И уж тем более не должны получать увечья на обысках!

— Бросьте, Александр Борисович! — беззлобно отозвался Шувалов. — Ваши люди присягу давали государыне служить до последнего вздоха, вот пусть и служат.

— Они ранения должны на поле боя получать, а не в борделях! — зло отчеканил полковник.

— К сожалению, мальчишка кинулся в ловушку прежде, чем я успел его остановить, — граф с досадой поморщился. — Глупо вышло.

Александр Борисович ощутимо скрипнул зубами. Шувалов усмехнулся.

— Понимаю ваши желания, но предлагаю свернуть шею не мне, а зачинщику всего этого безобразия.

— Вы знаете, кто он?

— Да, — граф продемонстрировал клочок бумаги. — Узнаете герб?

— Долгорукие, — Бутурлин почти шипел от злости. — Отца за заговор четвертовали, он тогда меня чуть на эшафот не провел, благо, вступились за меня, сослали от греха подальше, а этим все мало!

— Именно. Теперь понятно желание отравить вас: давнюю вражду вспомнили. Да и на Елисавету Петровну зуб имеют… кстати, Белов не появлялся?

— Нет. А где он? — встревожился подполковник.

— Как, вы не осведомлены? Спасает свою ведьму. Я решил не мешать столь благородному порыву, — Шувалов вновь усмехнулся. — Запаздывает Григорий Петрович. Не иначе, как нашел Анастасию Платоновну и решил не торопиться! Ладно, дело молодое, горячее, а мы здесь и без него справимся!

Начальник Тайной канцелярии направился к выходу, не сомневаясь, что остальные последуют за ним. Бутурлину не оставалось ничего другого.

— Куда вы направляетесь? — подполковник легко догнал Шувалова.

— Это очевидно: туда, где я могу найти хотя бы одного из братьев: казармы семеновского полка.

— Михаил сегодня должен быть на дежурстве, — предупредил Бутурлин.

Шувалов резко остановился.

— Вы уверены?

— Да. Видел списки.

— Идемте! И, кстати, Александр Борисович, думаю настало время сменить караулы! Пусть преображенцы государыне служат, у них это лучше всего получается!

— Приказ дайте, — хмыкнул подполковник, не в силах скрыть довольную улыбку.

— За приказом к Рассумовскому надо. Но, думаю, вам Алексей Григорьевич не откажет… Так что — ставьте своих волков.

— Хорошо, — Бутурлин остался на крыльце, отдавая указания своим людям.

Шувалов тем временем легко вбежал по парадной лестнице на второй этаж, расталкивая попадавшихся на пути людей. Если кто и собирался было возмутиться такой бесцеремонностью, желание пропадало при одном взгляде на холодный взгляд и плотно сжатые губы начальника Тайной канцелярии.

Рассумовского Шувалов обнаружил там, где и предполагал: за карточным столом. На этот раз играли в итальянском зале.

Хотя и окна, и балконные двери были распахнуты настежь, в зале было душно. Шувалову пришлось постараться, пробираясь к карточному столу сквозь ряды людей, плотно обступивших игроков.

Причина любопытства обнаружилась сразу: противником Алексея Григорьевича была сама императрица. Елисавета Петровна сидела за столом и с азартом сбрасывала карты на зеленое сукно стола. Справа от нее виднелись цифры, начерченные мелом и говорившее о том, что государыне сегодня необыкновенно везет.

Шувалов скрежетнул зубами: судя по настроению, игра может затянуться, и тогда Рассумовский будет слишком пьян, чтобы вразумительно выслушать. К тому же, подойди он к столу сейчас, начальник Тайной канцелярии привлек бы слишком много внимания.