Завещание Якова Брюса

Глаша разложила ткань юбки на фижмах красивыми складками, отошла, любуясь своей работой, и потом вскинула свои огромные голубые глаза на Настю.

— А случилось то что?

— Да так… — та покусала губы, решая, что можно сказать. Окно в комнате было открыто настежь, и Настя не стала рисковать. — С Григорием Петровичем беда приключилась на охоте. Ранен он, теперь вот сюда должны привезти, под надзор Анны Михайловны.

— Иди ты! — Глаша побледнела в глазах пронеслось отчаяние.

Девушка резко обернулась к образам и начала креститься:

— Богоматерь, заступница, спаси и сохрани раба божьего!!!!

Настя заметила, что руки девки дрожали.

— Глаша, что с тобой?

Та. Еще раз перекрестившись и прошептав «Аминь», обернулась.

— Так не дай бог помрет Григорий Петрович…

— Замолчи! — едва сдерживаясь, чтобы не влепить горничной пощечину, Настя притопнула ногой. — И каркать более не смей!

Последние слова потонули в шуме, доносившемся с крыльца.

Охи, ахи возбужденные голоса… Настя поняла, что привезли Белова.

— Несите его в гостевую опочивальню! — судя по всему, Анна Михайловна вслед за слугами вышла на крыльцо дома.

— А вдруг очнется и укусит? — зазвучал звонкий девичий голос.

Спросившую тут же подняли на смех, мгновенно стихший. Наступившая тишина даже Настю заставила насторожиться.

— Александр Иванович, вы решили лично сопроводить раненного?

— Береженного Бог бережет, Анна Михайловна, — в тон ей ответил Шувалов. — В дом пустите?

— Входите.

Голоса стихли. Настя повернулась к Глаше, намереваясь выяснить у девки, почему она так испугалась, но в дверь комнаты громко постучали, после чего звонкий девичий голос объявил, что Анна Михайловна просит гостью к ужину.

Пришлось отложить расспросы на потом. Когда Настя появилась в зале, начальника Тайной канцелярии уже не было, а на столе находилась огромная супница, из-под крышки которой вырывался ароматный пар.

— Граф Шувалов ушел, — пояснила Бутурлина, уже сидевшая за столом. — на дела сослался.

— А Александр Борисович?

— Сашенька все еще дуется на меня. Я же посмела посягнуть на сомнительную чистоту и тишину его прибежища, — голубые глаза весело блеснули. — Так что он заявил, что предпочитает ужинать в одиночестве и теперь безмерно от оного страдает.

Хозяйка дома кивнула лакею, приказывая налить своей гостье ароматных щей.

Настя вдруг поняла, что действительно проголодалась.

Вслед за щами наступила очередь фаршированной утки, а затем и чая с пирожками и вареньем. Невесомые, они просто таяли во рту, и как девушка не старалась ограничить себя, рука все тянулась за следующим.

— Кушай, кушай, — Анна Михайловна пододвинула тарелку ближе к своей гостье. — Тебе силы надобны. Тебе ж еще Гришу твоего лечить.

— Не мой он, — по привычке пробормотала Настя.

Ведьма усмехнулась и покачала головой.

— Теперь твой. Ты ж его, когда возвращала, за руку взяла, к себе привязала.

От этих слов аппетит пропал. Невольно вспомнив злые слова, сказанные матерью Белова, что сын околдован, Настя отложила недоеденный пирожок и прикусила губу.

— Я не знала, — тихо сказала девушка. — Он… он все уходил, и не хотел возвращаться. Надо было вас дождаться.

— И тогда на поляне было бы одним трупом больше, — фыркнула Бутурлина.

— Но теперь Евдокия Андреевна полагает, что…

— Евдокия всегда была помешана на сыне и будет считать ведьмой любую, кто посягнет на ее Гришеньку, — отмахнулась Анна Михайловна. — Так что, Настенька, слова злые в голову не бери.

— Да как же не брать… Она ж меня всю жизнь попрекать будет.

— С этим Гриша пусть разбирается, в конце концов, дом у вас свой будет, а на балы да приемы Евдокия Андреевна не ходок, — отмахнулась Бутурлина и встала. — пойду, Александра Борисовича навещу! А то он еще неделю дуться будет.

Подхватив тарелку, на которую до этого отложила пирожки с общего блюда, Анна Михайловна направилась к выходу.

У самых дверей ведьма обернулась.

— Да, Настенька, Григория сегодня лучше не проведывай, не стоит. Завтра зайди.

Девушка вскинула глаза, ожидая объяснений, но их не последовало. Хозяйка дома удалилась, оставив свою подопечную допивать чай в одиночестве.

Засиживаться за столом Настя не стала. ушла к себе, кликнула Глашу, чтобы переодеться в домашнее платье. Девка прибежала, но была какой-то заполошной. В любое другое время Настя поинтересовалась бы причинами, но сейчас собственные переживания полностью поглотили её. Волнения за жениха смешивались с переживаниями по поводу его матери.

С трудом дождавшись, пока Глаша расплетет замысловатую прическу, Настя отослала девку в людскую. Та послушно пошла к дверям, но остановилась:

— Настасья Платоновна…

— Ступай, Глаша, мне бы одной побыть, — отмахнулась та.

Девка вышла, а Настя, едва дождавшись, пока дверь закроется, вскочила со стула и закружила по комнате. Слова, брошенные Евдокией Андреевной и потом невольно подтвержденные Анной Михайловной, не шли из головы.

Приворожила. Получается, она, хоть и по незнанию, действительно приворожила Григория, и теперь он обязан разделить свою судьбу с ней. Желая хоть чем-то занять разум, Настя взяла одну из книг, что ей оставила Анна Михайловна. Словно в насмешку, книга была про оборотней.

«Человека с душой звериной к ведьме всегда тянуть будет» — на этих строчках девушка отложила книгу.

Потом вновь подошла к окну, до боли в глазах всматриваясь в серовато-розовое закатное небо. Сейчас Настя готова была променять все, что угодно, даже душу на осознание того, что Григорий сможет полюбить ее просто так, а не за ненавистную ведьмовскую силу, которая просто притягивает к обладательнице могучего зверя.

В комнате было душно. Настя уже раздумывала, не прогуляться ли ей в саду, когда услышала тихий стон, даже не стон, а поскуливание, то и дело перерастающее в вой. Эти звуки мог издавать лишь зверь.

Девушка направилась было в комнату, куда лакеи отнесли волка, но остановилась у дверей, вдруг вспомнив предостережение Анны Михайловны. Ведьма никогда не говорила понапрасну.

Едва слышное поскуливание повторилось, и Настя, отбросив сомнения, открыла дверь.

Все еще в волчьем обличии, Белов лежал на кровати, поверх покрывала. Зверь спал, грудная клетка мерно вздымалась и опускалась, в такт дыханию, и девушка даже засомневалась, не почудилось ли ей.

Она подошла к зверю и положила руку на голову. Показалось, что волк дернул хвостом.