Зависимость. Трилогия

– Нет, - шепчет мужчина.
– Нет, пожалуйста, перестань. Я умоляю тебя, не надо больше.

Не надо что?

Кью поднимает руки и видит ярко-красную светящуюся полосу на своих ладонях, затем полоса вспыхивает и ползет вверх, обвивая ее предплечья, плечи, шею...Там, где она продвигается, кожа вспыхивает жаром. А затем что-то взрывается с огромной силой, яркая вспышка света скрывает мужчину, но от его крика в жилах стынет кровь.

Кью закрывает глаза, а когда открывает их, на какое-то мгновение перед тем, как проснуться, видит пустой двор и покачивающуюся на ветру со скрипом дверь. Прямо у ее ног лежит небольшой косок обугленной ткани, но больше вокруг нет никаких следов ни огня, ни взрыва.

Будто ничего и не случилось.

1.8

Ойкофобия -- боязнь дома, возвращения домой.

Сем никогда не думал, что ему будет трудно ответить на подобный вопрос. Должно быть, дело было даже не в самом вопросе, столько в том, кто его задал. И главная загвоздка, служившая причиной его длительного молчания, заключалась в том, что ему совсем не хотелось слышать последующие за ответом слова.

И так семья. Конечно, у Сема-ребенка она была: отец, мать, любимая кошка и Элоди, которая являлась для него одновременно и названной младшей сестрой и лучшим другом.

Это было давно. И нельзя сказать, что сейчас отсутствие близких сильно его огорчает.

– Они живут на севере. Отец всегда мечтал жить у озера и каждый день ловить рыбу, а мама готова ради него переехать куда угодно. Года четыре назад они продали здесь дом и переехали.

– Ты общаешься с ними?

Ну вот и тот самый вопрос. Трудно объяснить человеку, трагически потерявшему семью, почему ты не общаешься со своей, имея такую возможность. В любом случае рано или поздно дети взрослеют и покидают родительский дом, чтобы начать самостоятельную жизнь. Им было лучше там, где они сейчас, и безопаснее. Для Сема было проще посылать поздравительные открытки несколько раз в год, чем объяснять, почему он не поступил в колледж или связался не с той "бандой". Для него было достаточно знать, что с родителями все хорошо, и они ни в чем не нуждаются. Это казалось правильным. К тому же позволит избежать нескольких неприятных моментов в будущем.

– Я звоню им время от времени, - сказал он, наконец.

– Они не знают, кто ты?

Сем громко хмыкнул:

– Прости, но я ни разу не видел брошюру "Как сообщить родителям, что ты демон".

– Возможно, лучше просто им не становиться?

– Не становиться? Это уже со мной, - он указал пальцем на знак в центре свой груди, прекрасно зная, что Белл видит его так же отчетливо, как и он сам.
– Знак моего предательства.

Белл покачал головой:

– Знак того, что ты сдался и опустил руки. Единственное, чего тебе действительно не хватает, - настойчивости и умения отстаивать то, что этого заслуживает. И в неудаче некого винить кроме себя самого.

Сем изобразил на лице гримасу.

– Я знаю, что тебе пришлось нелегко, приятель, но это не значит, что ты единственный, кто кого-то терял, и можешь раздавать советы направо и налево.

В глазах Белла вспыхнула искра раздражения, и было похоже, что он действительно очень зол и готов накостылять товарищу-демону по первое число.

– Я пытаюсь помочь тебе, идиот, не хочу, чтобы ты повторил мои ошибки и в конце концов остался ни с чем. Подумай о том, что ты имеешь, а что мог бы иметь.

Будучи слишком разозленным, Белл решил оставить Сема одного, чтобы не наговорить ему еще чего-нибудь, о чем впоследствии пожалеет. Этот дурак собственными руками выкопал себе яму и смастерил гроб, осталось лишь лечь в него. Ну, в самом деле, нельзя же одновременно быть исчадием ада и святым мучеником. Дорога обиды и мести не приводит ни к чему хорошему, в этом Белл успел убедиться на собственном опыте. С того момента, как он увидел Фиби, в нем что-то изменилось, и с каждым днем желание отомстить становилось все меньше и меньше. Все, что ему хотелось, так это понять смысл ее поступка. После всего того, что он узнал о демонах, Белл готов был рассмотреть различные возможности развития истории Фиби. Ведь демоны и тогда уже могли держать ее под колпаком, а ребенком всегда проще управлять. В конечном итоге он даже мог поверить в ее одержимость, полное подчинение, да во что угодно, если бы это позволило ему простить ее, так как теперь у него ничего не осталось, кроме сестры. Но из головы не шли слова, которые она сказала тогда, в подвале: о том, что действительно это сделала, что ни о чем не жалеет.

Мысли гнали его на свежий воздух. Подальше от квартиры, от Сема, от собственного отчаяния. Кристально чистый осенний воздух слегка подрагивал от каждого шага по земле. Впереди, всего в нескольких десятках шагов, полукруглый мост из шершавых темно-коричневых досок. Он довольно надежен, только в самом центре зияет узкая прореха, и можно увидеть пену, когда волны ударяются о подводные камни. Мост чуть пошатывается от веса пешехода, но его ритм успокаивает бушующую в душе бурю эмоций.

На мосту, облокотившись о перила, стоял широкоплечий мужчина среднего роста в темно-сером пальто. Он повернул голову ровно в тот миг, когда Белл проходил мимо, и от этого пристального взгляда внутри у парня все похолодело. Демон.

Белл остановился, ожидая, как сложатся дальнейшие события.

Демон повернулся к нему, сняв шляпу в знак приветствия, на его лице мелькнула дежурная улыбка.

– Отец передает вам свои наилучшие пожелания.

Белл сглотнул, у него в голове молниеносно пронеслась картинка о том, чего именно может ему желать один из архидемонов.

– Только пожелания?
– спросил он.

– Не только, - ответил демон, склонив голову на бок каким-то резким неестественным движением.
– У меня есть для вас и более приятные новости: наконец-то представилась возможность расквитаться с вашей сестрой. Вы в деле, мистер Коллинз?

/////

Кай был на сто процентов уверен в том, что хуже этот день точно не станет. Впрочем, он не сильно отличался от всех предыдущих дней. Подключив все возможные источники информации, приложив все силы к поиску, ему так и не удалось узнать, какой именно архидемон заказал его голову на блюдечке с голубой каемочкой, а, главное, зачем ему было устраивать весь этот цирк с поджиганием и огненными буквами на земле. Если бы им нужна была его смерть, то он уже давно куковал в аду. Но если не смерть, то для чего тогда он нужен?

Почему они так хотели, чтобы он связался с Фиби? Если Каю ничего не стоило найти жницу, то тот, чьи глаза и уши есть по всему городу, и так знает о ее местонахождении. Должен ли он тогда, согласно их плану, был остаться с ней? Убить ее? Завлечь в ловушку? Стать ее слабым местом? Если предполагалось хотя бы одно из этого, то они (кем бы ни были эти "они") просчитались, так как Фиби даже видеть его не желает. Что ж, ее тоже можно понять, но все-таки Кай упорно не понимал, почему она так обошлась с ним, когда он спас ее жизнь практически ценой собственной свободы, и единственное, что он получил, - быстрый поцелуй и полный презрения взгляд. Не таким ему представлялось долгожданное воссоединение.

Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, Кай.

Он тут же вскочил со своего места и бросился к дверям. Ее голос. Ей нужна помощь. Только оказавшись на улице, он замешкался.

Почему это должно волновать его, особенно после того, что она сказала во время их последней встречи?

И какой смысл от всех этих правильных рассуждений, если основной его инстинкт - защищать ее, даже себе во вред? Это единственный способ минимизировать принесенный ущерб. Отмыться от позора хотя бы в собственных глазах.