Зависимы сейчас

Я беру ее руку и переплетаю наши пальцы, я не пытаюсь быть нежным. Я сжимаю ее руку так сильно, будто она свисает со скалы. Возможно, так и есть.

— Я ничего не сделала, — начинает обороняться Лили.

— Но собиралась, Лил, — я не знаю, правда ли это, но этот страх сотрясает мое сердце. Пожалуй, так же сильно, как и ее.

Она втягивает воздух.

— Это слишком сложно, — отвечает она. — Мне кажется, я не могу сбежать от своей зависимости. Если ты рядом, я хочу заняться с тобой сексом. Если я одна, я хочу трахнуть себя. Мне нигде не безопасно.

Иисусе.

Мои руки скользят к ее запястьям, и я притягиваю Лили к себе. Это отнюдь не нежные объятия. Я не плюшевый мишка, которого девчонки могут затискать. Я резкий и твердый. Я из тех парней, что крепко сжимают девушку в постели и шепчут ей на ухо хриплым и резким голосом всякие непристойности. Я такой же грубый снаружи, как и черствый внутри.

Обычно мне удавалось решить наши проблемы, заключив Лили в объятия, но на этот раз она борется со мной. Она колотит своими крошечными кулачками по моей твёрдой груди, пытаясь оттолкнуть меня.

— Ты меня не слушаешь? — говорит она, отпихивая от себя мою руку. — Я не могу спать рядом с тобой.

Я легонько обнимаю ее ещё раз и мои мышцы напрягаются.

— Лил, успокойся, — говорю я, и мои губы находят ее ухо.

— Я не могу! — кричит она, и начинает плакать.

— Лил, ты можешь, — шепчу я низким голосом. — Все хорошо.

Я сцепляю ее руки на минуту и ее тело оказывается зажатым между моих ног. И я напоминаю себе, что сегодня будет труднее всего. Лили в замешательстве. Она хочет быть со мной, но одно мое присутствие искушает ее. Я не хочу, чтобы она когда-либо думала, что будучи порознь мы сможем решить эту проблему.

Это не так.

Она нуждается во мне так же сильно, как я в ней. Нам просто нужно найти свою опору в этих отношениях. А на это требуется время.

Ее беспокойство растёт, поэтому я переворачиваюсь и прижимаюсь своим телом к Лили, не оставляя ей путей для отхода. Кажется, она успокаивается, но ее грудь тяжело вздымается и опускается, а ее глаза затуманены страхом.

— Кому ты больше доверяешь, мне или себе? — спрашиваю я.

— Тебе, — она не колеблется.

— Тогда вот так мы и будем спать.

Она хмурится.

— Я не уверена, что смогу выдержать твой вес.

Я улыбаюсь. Вот почему я люблю ее и я получаю удовольствие от того, что я очнусь рядом с ней, обхватив ее хрупкое тело в своих объятиях. Она чертовски очаровательна.

— Нет, мы будем спать вот так…

Я соскальзываю с Лили и быстро перестраиваюсь, перевернувшись на бок. Я притягиваю ее ближе, и обхватываю рукой ее тонкую талию. Мы обнимаемся, ее спина плотно прижимается к моей груди. Так, где эта чертова рука? Она прячет правую руку под грудью и я беру ее в свою. Затем я переплетаю наши пальцы, скрепляя их с решительной силой. Больше никакой мастурбации, Лил.

Я собираюсь официально принять нашу новую позу для сна, но ее задница сильнее прижимается к моему члену. Она отодвигается, не знаю, намеренно ли или подсознательно. Это даже мило, но совсем не помогает.

Я откидываюсь назад и хватаю маленькую подушку, а затем втискиваю ее между своим членом и ее задницей.

— Лучше?

— Зависит от того, кого ты спрашиваешь — Возбужденную Лили или Хорошую Лили?

Я люблю их обеих. Я прижимаюсь губами к ее уху.

— Я люблю тебя.

— А я не очень люблю себя в данный момент, — бормочет она тихим голосом.

Я вижу, как она внутренне сжимается, ее самооценка падает все ниже и ниже от чувства вины.

— Эй, если бы мне пришлось спать в одной постели с алкоголем, я бы давно уже был в отключке. Ты хорошо справляешься. И это ново для нас обоих, Лил. У нас будет много проб и ошибок. Теперь мы знаем, что мы должны спать так. Хорошо?

— Мы займёмся утром сексом?

Этот вопрос не раздражает меня. Тем не менее, я не привык ей отказывать. Обычно, я дразню ее, пока она не возбуждается. Теперь я ни черта не могу сделать. Потому что это будет потакание.

Поэтому я отвечаю: — Посмотрим.

Она снова прижимается ко мне — и к этой проклятой подушке — и проваливается в сон. Когда я убеждаюсь, что она наконец в безопасном царстве Морфея, я позволяю себе такую же роскошь.

6. Лорен Хэйл

.

Мое сердце бешено стучит в груди, мышцы горят, а ноги трясутся. Я бегу. Круг за кругом. Этому нет конца.

Стоит мне остановиться и я закричу. Мои сухожилия напрягаются, когда ноги касаются цементной дорожки. И я сосредотачиваюсь на своем дыхании. Вдох — выдох. Раз, два, три…

Я всегда был хорош в беге. Даже когда я по-крупному лажал и все портил, мне легко удавалось убежать от своих проблем — от копов, от парней из подготовительной школы, которые хотели разбить мне лицо, от моего отца.

Бег помогал мне выжить.

И если я чему-то научился в реабилитационном центре, так это способам отвлекаться. Однако мои мысли ведут войну в моей голове и от этого мне хочется пить. Я вспоминаю моего отца, колледж, сообщения, которые угрожают Лили — да что, блядь, угодно — и моя грудь сжимается. И у меня есть решение, которое все исправит. Виски, бурбон — напиток из янтарного стекла растопит всю боль.

Вчера я чуть не зашел в бар.

Я бегу по дорожке и чувствую, что начинаю терять устойчивый темп. Мое дыхание сбивается. Один… два…

С каждым шагом мне всё тяжелее и тяжелее. Я хочу быть легким, как гребанное перышко. Я хочу, чтобы невидимые силы унесли меня отсюда. Но я не могу перестать думать.

Райк должен был забрать меня с терапии. Я ждал его у оживленного перекрёстка, через дорогу от которого расположился прокуренный бар. Пробки, гудящие таксисты и курьеры на велосипедах никогда раньше меня не останавливали. С чего бы? Постер с Джеком Дэниэлсом взывал ко мне с витрины этого бара, словно сирена, исполняющая свою смертельную балладу на краю причала.

И я чуть не утонул в этом море бурбона.

Глупый, маленький говнюк.

Я делаю глубокий вдох и снова теряю темп. Райк бежит рядом со мной и бросает на меня быстрый взгляд. Он намеренно замедляет свой быстрый темп. Прямо сейчас он мог бы наматывать круги вокруг меня. Но он остаётся рядом. Я должен быть рад, что он хочет заниматься со мной, но я ненавижу, что ему приходится под меня подстраиваться. Я ненавижу, что я его сдерживаю.

Мне хочется кричать.

Поэтому я собираю всю волю в кулак и обгоняю его.