Завод 2: назад в СССР

— Так что, Кузнецов, хочешь — обижайся, хочешь не обижайся, но я сейчас же напишу служебную записку, а там уже мы разберёмся, что ты тут делаешь, а главное — откуда на это металл взял!

— Так а чего тебе не нравится, Ром? Раз собрался служебную записку писать, ты сразу её на упоры выпиши, ладно? А то в технологии написано, что их использовать надо, а их в цеху-то и нет, — спокойно возразил я.

Не знаю, куда дальше вывернул бы Роман, но к разговору подключился Андреич.

— Чё по чем, Ромашка?

Старший мастер в сердцах пересказал фрезеровщику свое обвинение в мой адрес. Андрей выслушал, взял один из металлических прямоугольников и подкинул на ладони.

— Ты про это, что ль?

— Про это! — с излишней экспрессией подтвердил тот.

— А, так это мое, — вступился Андрей. — Какие вопросы, Ром?

— Как — твоё? — совсем растерялся старший мастер.

— Как не твоё, только наоборот. Это оттуда заказ, — Андрей тыкнул пальцем вверх. — Вопросы какие? Пацана я попросил мне помочь.

Рома аж дар речи потерял. Признаться, я не думал, что фрезеровщик вмешается, всё-таки мы с ним не были лучшими друзьями. Но, похоже, Андрей смекнул, что с такими подковыриваниями от начальства можно остаться без шабашки и заработка.

Мне было забавно наблюдать за тем, как Рома, зажевав губу, силиться что-то сказать, но ничего ответить не может. Наконец, Рома, как он это обычно делал в ситуациях, вышедших из-под его контроля, переключил тему.

— Серёж, там у нас срочные позиции, пойдём, в работу передам твоим мужикам.

Мастера ушли, а мы с Андреем остались у верстака вдвоём. Я поблагодарил его за содействие, а тот довольно хмыкнул:

— Ага, на здоровье, но по пятьдесят копеек сверху на каждую петлю — заверните.

— По пятьдесят копеек — не знаю, но червонец сверху на партию — организую.

— Идет, — согласился фрезеровщик. — Чего ты с Ромашкой не поделил, что он на тебя волком смотрит?

— Есть у нас некоторые принципиальные разногласия, — я не стал вдаваться в подробности. — А это ты ему кем угрожал-то?

— Угрожать я никому не угрожал, но, видите ли, товарищ Ромашка у нас с недавних пор в охотники заделался. Видел у меня ножи? — он хмыкнул, вспомнив, какая вышла у нас катавасия со свёртком с лезвиями, о котором он не удосужился мне ничего объяснить. — Вотэто я его друзьям-охотникам делаю, а сами друзья в заводоуправлении сидят и решают, как же дальше у нашего Ромашки карьера сложится.

Исчерпывающе. И вполне себе в стиле старшего мастера. Рома, как карьерист, использовал все возможные входы и выходы и пытался активно сдружиться с высоким начальством вне заводских стен. Взрослые мужики что любят — чаще всего охоту да рыбалку. Но а там, если охота или рыбалка хорошо идет, за рюмкой чая всегда решаются проблемы любой сложности. Главное — не забывать быстро бегать и низко приседать, чтобы тебя вовремя вспомнили и поставили на место повыше цехового мастера.

Я обратил внимание, что Андрей рассматривает мою разметку на будущих петлях и явно изумлён моей находчивости.

— Слышь, Егорка, а хрен с ним, с этим червонцем поверху! У меня к тебе другое предложение есть. Я смотрю, ты парень молодой, но рукастый. Случаем, лезвия клинков выводить не умеешь? — спросил он.

— Умеешь, — твёрдо заверил я.

— По два рубля за нож возьмёшься? — последовало предложение.

— Легко, — я знал, что цена не совсем рыночная, поэтому уверенно её перебил. — По три рубля, и каждый в хорошем наваре останется.

— Заметано! А вообще поаккуратней будь, Ромашка — такая крыса, что тебе в лицо улыбается, а за спиной жалобы только так катает. Если бы ножики не охотникам-рыболовам из заводоуправления шли, он бы со мной совсем в другом тоне разговаривал.

Разобравшись с надоедливым старшим, который вновь на некоторое время ушел в засаду, я вернулся на склад и полностью посвятил себя делам оснастки.

Второй стеллаж получилось закончить куда быстрее, хотя сегодня не получилось просто закинуть детали в галтовку. Из ящиков я, в основном, доставал оправки и шаблоны. Первые в барабане попросту портились, а вторые гнулись — прогони их там, и потом потратишь в два раза больше времени на рихтовку. Поэтому я побросал добро в ящик и отнес на верстак, где зажал пневмодрель в тиски и хорошенечко прошелся по ним щеткой для дрели. Пришлось мне измазаться в ржавой пыли, но дело пошло быстро.

За работой я не заметил, как прошла вторая половина дня. Мужики начали расходиться по домам, а я отправился за пропуском и талоном на сверхурочные. По пути увидел Семёна Палыча, тот облокотился на перила второго этажа и смотрел в цех. Меня он не заметил, все его внимание было приковано к очень даже эффектной даме, которая в этот момент шла внизу по проходу.

Её я видел впервые, но что-то мне подсказывало, что это дама и есть Кира Шевченко, знакомство с которой мне предстояло совершить. Умеет производить впечатление женщина, подумал я, провожая Киру взглядом.

— Держи! — Сергей Алексеевич тем временем вручил мне талон на сверхурочные. — На будущее, если надумаешь оставаться, бери талон прямо у меня со стола, только время не забывай вписывать.

Я решил не откладывать и сразу взял штук пять талонов. Подошел к Ане и дал понять, что хочу-таки познакомиться с Шевченко.

— Я думала, ты вчера шутишь! — с досадой сказала она, вздохнув.

— А я, может, одной прекрасной девушке хочу духи заказать, — я подмигнул контролёру.

— Ой… — Аня предсказуемо восприняла это на свой счет и покраснела.

А что? Девчонка она достойная, можно и духи подарить, тем более, для знакомства с Шевченко один хрен их придётся заказывать.

— Ну, иди знакомься, она сегодня как раз пораньше пришла, — сказала Аня.

— Ты не пойдёшь?

— А у меня работы выше крыши!

Аня объяснила мне, где обычно можно застать Шевченко, и я направился в небольшую отдельную комнату, где часто сидела сторож корпуса.

Шевченко была на месте и переодеваться в рабочее даже не думала. Закинув на ногу, она была занята тем, что пилила себе ногти, читая модный журнал. Я видел её через приоткрытую дверь. Хотел уже постучаться, но у меня опередил звонок телефона, стоявшего на её столе.

— Клим, ты можешь оставить меня в покое? — видимо, не сомневаясь в имени звонящего, едва подняв трубку, процедила Кира.

Из трубки в ответ что-то долго говорили, было понятно, что разговаривает Шевченко с начальником цеха Климентом Александровичем.

— Нет, я тебе всё сказала — я увольняюсь! Что устраивает? Меня не может устраивать, что ты распускаешь свои руки, хотя мы договаривались! — отрезала она.

Понятно, начальник набивался ей в любовники, а Шевченко, видимо, не особо такое счастье жаловала. Наверное, из-за разницы в возрасте лет в тридцать? Ну и Климент — не Ален Делон, это факт.