Завод-3: назад в СССР

— Смотри, — я начал объяснение. — Сейчас в цеху есть детали, которые крайне невыгодно делать, и кому их ни дай, все от них воротят нос.

Говоря это, я ткнул пальцем в расценку, где значилось 0,01 нормочаса за одну деталь.

— Видишь расценку?

— Вижу, а чего не так, почему нос воротят?

Я открыл операцию в техпроцессе и вручил Вальку, прося прочитать.

— Так… просверлить деталь с помощью шаблона, сверло на миллиметр… чего не так, не пойму? — не разобрался Валентин. — Берешь сверло, даешь побольше оборотов и сверлишь себе на здоровье, тем более — шаблон есть, толщина стенки тут всего пару миллиметров, сверлить нечего!

— А то не так, что описанным способом деталь не просверлить. Видишь, какая там перемычка маленькая?

— Не слепой, чуть налево или вправо — приравнивается к пробегу, — хохотнул Валёк, имея в виду совсем крохотный допуск. — Но я ж говорю, Егор, что в операции есть шаблон. Берёшь шаблон, сверлишь — и дело в шляпе!

— Да вот если бы!

И я объяснил соседу, а по совместительству технологу, в чем заключается проблема. Деталь была крайне противная, потому что шаблон, вписанный в операцию, не позволял просверлить отверстия ровно. Если зажать крышечку (то есть саму деталь) в тисках, то совершенно не получалось сверлить под прямым углом, происходил перекос. На станке зажать деталь вместе с шаблоном при помощи ручных тисков тоже не выходило, как только более-менее зафиксируешь деталь с шаблоном — последний приподнимался, и перемычка в таком случае уходила за поле допуска. Поэтому работягам приходилось мудрить — центровать деталь с двух сторон и рассверливать на станке.

— То есть, понимаешь, что вот это «установить — закрепить — снять» превращается из одного раза в пять? — просил я у технолога.

— Почему в пять-то, если три? — Валя озадаченно поскреб макушку.

— Потому что прежде чем крышку центровать с обеих сторон, надо ее примерить, проверить, не ушла ли перемычка. А для этого, кстати, её ещё нужно разметить, — поведал я. — Потому тут возни каждый раз минут на десять, а расценка почти в двадцать раз меньше. Понимаешь, почему никто их делать не хочет? Весь день за копейку выйдет.

Валя покивал, он хоть и успел выпить пару стаканов пива, но соображал трезво.

— Идем дальше. Есть детали, которые переоценены, — я объяснил технологу обратную сторону этой медали.

— Нужно убрать этот перекос, да? — сообразил Валентин.

— Да, перекос нужно убрать. Детали должны стоить плюс-минус столько времени, сколько тратит на них рабочий. Иного нам никто не пропустит, если мы начнём везде расценки повышать.

— Да, это так, никто не допустит этого, по крайней мере, комиссию будут точно собирать, — абсолютно серьёзно подтвердил Валентин.

— Комиссия прямо сейчас нам не нужна, — заверил я. — Время потеряем, а детали нужно делать здесь и сейчас. Иначе план не выполнить.

— Уверен, что это понравится рабочим? — с сомнением спросила Аня.

Я пояснил свою логику — работаешь 8 часов и получаешь минимум за восемь. Никаких перекосов в ту или иную сторону. Знаешь, как сделать деталь быстрее — делай, но даже самые паршивые и дешевые детали должны целиком и полностью закрывать потраченное на них реальное время. Точно так же не должно складываться такой абсурдной ситуации, когда достаточно сделать дорогую деталь за условный час, а по документам закрыть все восемь.

— Я думаю, мы сможем с этим разобраться, — подумав, ответил Валентин.

— Следующий момент, — продолжил я. — Рабочий не должен тратить время на изобретение велосипеда. Вот эти все приблуды бесконечные… Весь инструмент должен быть внесен в операцию. Рабочий должен пойти в инструменталку, материальную кладовую и получить все, что необходимо для работы.

— Как быть с тем, что мужики делают какие-то свои приспособы? — спросила Аня.

— Так они же с умом сделаны. Внедрять такие в производственный процесс. А чтобы мужикам не обидно было, надо платить им премии за принятые рацпредложения. Тогда все будут довольны и все будут работать с охотой.

— Рома-то в курсе твоих инициатив? — уточнил Валя на всякий случай, ведь дружба дружбой, но портить отношения с начальником соседу явно не хотелось.

— Он меня поддерживает, — сказал я. — Аня, следующий вопрос к тебе.

— Слушаю! — воспряла девчонка.

— У нас есть позиция, которые по документам давно сделаны, но по факту — даже не начинали, воз, как говорится, и ныне там, — объяснил я.

— Я знаю, Егор, как я могу помочь?

— Надо, чтобы ты такие позиции закрывала задним числом. Документы должны биться.

— Ну, если детали хорошие, без брака, то можно это сделать, — согласилась девчонка. — Вот только кто их делать будет из рабочих? За них же не заплатят.

Вопрос был в точку, но как его решить, я понимал. Поэтому заверил контролёра, что мы завтра обсудим, как платить за эти детали рабочим.

Мы ещё долго разговаривали, обсуждая те или иные нюансы, но главное, что на завтрашнее собрание у меня появились предложения по решению тех или иных проблем.

Договорив, Валек потопал обратно на кухню, а Аня пригласила меня остаться с ней наедине в комнате.

— Давай побудем чуть-чуть вдвоем, я по тебе соскучилась, — улыбнулась девчонка, тотчас вешаясь на мою шею.

Я, естественно, отказываться не стал, обнял Аню за талию и уже думал переместиться на кровать… Вот только у судьбы в этот вечер на меня были другие планы.

— Егор! Тебя к телефону! — в комнату снова заглянул Валентин, предварительно постучав. — Там теть Клава говорит, что тебе кто-то звонит!

— Срочно? — недовольно пробурчал я.

— Говорит, что третий раз звонок поступает.

Валек, естественно, заметил, что мы с Аней держим друг друга за руки, и подмигнул мне, прежде чем удалиться.

— Сейчас вернусь, — я нехотя отпустил руку контролёрши и пошел на первый этаж.

Гадать, кому я срочно-обморочно понадобился, не стал. Сейчас узнаем.

— Тебе какой-то мужик третий раз звонит, — испуганно прошептала тетя Клава, когда я спустился к телефону.

Я взял трубку и услышал из динамика голос главного редактора:

— Егор, как хорошо, что я дозвонился! Я уже думал идти к тебе в общагу! — заохал Лютикович таким голосом, будто случилось непоправимое.

— Что такое? — насторожился я.

Глава 18

— Кира так и не дала о себе знать? — взволнованно спросил главред.

— Нет, мне она не звонила, — ответил я.

— Я ей звоню, она не берет трубку!

— Она дома? — уточнил я.

— Соседи говорят, что у неё горит свет, но она никому не открывает! — пояснил тогда главный редактор.

Интересно, вон как Лютикович переживал за Киру, даже успел связаться с её соседями. Хотя сейчас в этом никто не увидит ничего сложного, спросить у соседей — это нормально. Да и в справочниках были указаны не только телефоны, но и адреса.