Зайти и выйти

– В трёх соснах не заблудятся, - возразил Михайлов. – Ничего ставить не будем – напрасная трата времени и сил.

Трофимов представлял, в каком физическом состоянии к рубежу атаки дойдут мобилизованные, обвешанные бронёй, оружием и боеприпасами, при том, что основная их часть была представлена достаточно возрастными людьми, в неге гражданской беспечной жизни позабывшими, что такое физическая подготовка, и усугубившими своё состояние обильно выпитым алкоголем.

Гусев и Васильев в своих батальонах из числа наиболее физически крепких старослужащих создали нештатные штурмовые взводы, предполагая первоначальные задачи батальонов решать этими «кулаками» - пока они не сточатся о вражескую оборону. А потом – будь, что будет.

– У меня вопрос, - со своего места поднялся начальник медицинской службы бригады.

– Слушаю, - Михайлов повернулся к «Доктору».

– Прошу обозначить на карте пункты сбора раненых, откуда мы будем проводить эвакуацию.

– Капитан, - Михайлов протянул медику указку: - Ткни в карту сам, и это будут точки эвакуации.

Данил указал три точки, командир бригады велел всем присутствующим записать их себе и руководствоваться этими данными в ходе боя.

Исходя из имеющегося боезапаса, начальник артиллерии доложил своё видение предстоящего боя, где упор он решил делать на стрельбу дымовыми минами по двум опорникам на краю села для их ослепления в момент начала атаки, с последующим переходом на подавление выявленных целей. Другого варианта действий артиллерист не видел. Михайлов, остывший после прилюдного конфликта с Савельевым несколько часов назад, согласился с этим решением. Другого варианта действий у него тоже не было.

***

Юра осмотрел бойцов, назначенных на выход. С учётом всеобщего бардака он решил обойтись для начала двумя снайперскими группами, остальных же бойцов наметил вводить в бой по мере прояснения обстановки. Одной группой командовал сержант Борзов, другую в бой вёл младший лейтенант Романов. Оба командира групп были вооружены снайперскими винтовками 375 калибра, недавно полученными от спонсоров вместе с приличным количеством патронов. К винтовкам прилагались мощные тепловизионные прицелы, позволяющие уверенно стрелять на двухкилометровое расстояние.

– Давайте, с Богом, - Юра хлопнул Борзова по плечу. – Аккуратнее там. Главное – под своих не попадите.

– Не попадём, - ответил Романов, пожимая командиру руку. – Мы же в лесополке затихаримся, а пехота по опушке пойдёт.

– И помните про мины…

– Да как про них забудешь, командир, - Максим широко улыбнулся. – Тем более, что «Мины ждут своего часа»!

Когда группы растворились в ночи, Юра вернулся в дом, который отряд использовал как временную передовую базу в Горском. В доме с окнами, забитыми фанерой и профильным железом, было холодно. Топить имеющуюся печь было запрещено, а газовые отопители, находящиеся на базе в Антоновке, ещё не привезли.

Трофимов развалился в кресле и прикрыл глаза – снайперские группы дойдут до своих рубежей через несколько часов, и всё это время они будут придерживаться режима радиомолчания. Полёты коптеров можно будет начать только с рассветом, когда оператор будет видеть, куда лететь. Оставалось только спать… но как это делать при таком нервном напряжении, сопровождающим ожидание развязки?

Юра несколько раз выходил на улицу размяться, и в очередной выход стал свидетелем того, как мимо дома по улице в сторону Петровки прошла длинная колонна пехоты. Они брели в отрешении, молча. Было видно, что люди уже порядком устали, а идти им предстояло ещё несколько километров.

Вдруг Юра почуял запах от проходящей колонны людей – это было удивительное сочетание человеческого пота, оружейной смазки, обувной ваксы, перегара и животного страха – страха людей, которые шли к месту, в котором их будут убивать. Подумалось, что позже, спустя какое-то время, они найдут в себе силы жить в условиях войны, научатся воевать, научатся преодолевать себя и станут достойными воинами, но сейчас мимо него шли мужчины, которых Родина бросила в самое пекло специальной военной операции – не дав им времени даже на то, чтобы прийти в себя после длительного переезда.

– Есть курить? – от колонны оторвался один из бойцов и подошёл к Трофимову.

Юра поспешно вытащил из кармана «дежурную» пачку, выбил из неё пяток сигарет и высыпал их на протянутую ладонь.

– Держи. Удачи.

– И тебе того-же, - боец произнёс это с заметным презрением: всё же он шёл в бой, а тот, кто угостил его сигаретами, оставался в тылу, что разобщало их широченной пропастью – между смертью и жизнью.

***

Чуда не произошло – некоторые подразделения не смогли сориентироваться в темноте и вышли не на свои маршруты, что привело к наступлению по четырём направлениям всей массой пехоты, тогда как ещё четыре остались пустыми. На одном из маршрутов авангард одной роты догнал замыкание другой роты, и посчитав обнаруженных людей за противника, без всяких попыток опознать друг друга, открыл результативный огонь – начав счёт убитым в этом наступлении.

Обстреливаемая рота, посчитав себя попавшей в окружение, легла в круговую оборону и на целый час остановила всё движение по данному маршруту, расстреливая вокруг себя всё подозрительное. Михайлов, находящийся на передовом пункте управления, негодовал и сквернословил в эфир, пытаясь восстановить управляемость подразделений.

Как только удалось всё выяснить и заставить обе роты двинуться дальше, выделив людей на вынос раненых (погибших пока решили не трогать, сложив тела убитых на опушке лесополосы), история со взаимным обстрелом повторилась на другом маршруте с точностью до наоборот – там замыкание в темноте увидело догоняющих их людей и особо не разбираясь, открыло огонь.

Офицеры, присутствующие на командном пункте, стали высказывать опасения, что фактор внезапности из-за этой стрельбы утрачен, и во избежание больших потерь следовало бы сыграть команду «откат», на что командир бригады заметил, что безотносительно того, утрачена внезапность или нет, бригада продолжит двигаться вперёд, чтобы «взломать оборону врага силой оружия».

Разведчики доложили, что гарнизон Петровки поднят по тревоге и украинские солдаты занимают оборону, готовясь к отражению атаки.

– Командир, надо отходить, - сказал начальник штаба Сергей Серов. – Нам сейчас здесь воткнут по самые помидоры. У нас нет той силы, которой мы могли бы ломать вражескую оборону.

– Никаких откатов, - Михайлов старался придать своему голосу железные нотки. – Решение командира разгромить противника должно быть твёрдым и непреклонно доведено до конца! – поучительно процитировал он строчку из Боевого Устава.

– Это было бы справедливо, - заметил Серов. – Если бы мы обеспечили нормальное поражение обороны противника, а сейчас мы просто людей поубиваем без всякого результата… Или, даром, что мобилизованные?

– Людей? – спросил комбриг. – Здесь нет людей! Есть только солдаты! Мобилизованные они, или контрактники – нет никакой разницы!

– Отмените атаку, товарищ полковник, - начальник штаба повысил голос. – Я вас прошу.

– Сопли подберите, подполковник, - Михайлов посмотрел своему начальнику штаба в глаза: - Или вы можете предложить мне здесь и сейчас иной способ взятия села? Если нет, тогда попрошу вас не мешать мне выполнять боевую задачу, поставленную командующим группировкой!

Начальник штаба опустил взгляд – на такой аргумент возразить было нечем.