Зайти и выйти

В четыре часа утра противник отработал по одной из штурмовых колонн пакетом «Града». Командир второго батальона тут же доложил о больших потерях и запросил машины для эвакуации раненых и тел погибших. В качестве эвакуационной группы к месту трагедии Михайлов направил КамАЗ с отделением разведчиков, который, не доезжая пары сотен метров до ожидавших его столпившихся людей, получил противотанковую ракету в кабину и сгорел у всех на виду.

Ситуация со скрытностью осложнялась ещё и тем, что Петровка находилась в низине, а Горское с одной стороны и Сталедар с другой стороны, располагались на пологих склонах обращённых друг к другу возвышенностей, отчего украинские расчёты ПТРК, расположенные к тому же на крышах первой линии многоэтажек, прекрасно видели все передвижения автомобильной или боевой техники на участке от Горского до Петровки – и широко этим пользовались, работая противотанковыми ракетами почти на пределе дальности их пуска.

Когда в наступление пошли танки, вначале одна колонна свернула не там, где было нужно, пустившись в получасовые плутания от одной лесополки к другой, а потом другая колонна вышла на минное поле, где в течение двух минут три танка лишились хода, а две БМП разнесло в клочья, что повлекло остановку остальных машин, экипажи которых пребывали в нерешительности, и идти дальше не спешили.

– «Броня», я «Скиф», чего встали? Продолжаем движение!
– все переговоры Юра слышал, находясь в доме – одна из раций была настроена на общебригадную волну.

– «Брод», я «Броня», вперёд! – Хвостов, подстёгнутый командиром бригады, теперь толкал вперёд своих танкистов. – Не стоим, двигаемся!

– «Броня», я «Брод», двигаться не могу, я разулся, - объяснил причину остановки один из командиров взводов.

– «Брод», меняй любого командира танка и вперёд! – было слышно, как Михаил старается «командирским» голосом управлять своими подчинёнными.

Трофимов выскочил из дома и перебежал на окраину села, где находился его противотанковый расчёт с ПТРК «Корнет».

– Что у вас? Противника наблюдаете? – спросил он у ракетчика.

Захаров указал рукой в сторону многоэтажек Сталедара.

– Товарищ майор, мы обнаружили их противотанковый расчёт.

– Достанем?

– Достанем, - кивнул Илья. – Сейчас тепловизор «разогреется», и начнём работать.

Трофимов, обозначая своё участие в бою, вышел в эфир:

– «Скиф», я «Восток», наблюдаю жирные цели в городе, могу работать.

– «Восток», я «Скиф», давай, бей немцев!

Тепловизор прицела противотанкового ракетного комплекса доставал до города на пределе дальности, однако, вражеский ПТРК, находящийся на крыше, виден был хорошо, особенно после того, когда при пуске ракеты, пламя лизнуло стену дома, оставив на ней заметный тепловой след.

– Сейчас мы с ним разберёмся, - Захаров в разрыв прицельной марки поймал тепловое пятно на крыше дома и перед тем, как пустить ракету, громко крикнул: - Выстрел!

Позиция полыхнула огнём, сопроводив пуск ракеты громким хлопком.

Илья начал вслух отсчитывать секунды, чтобы практически весь путь ракета прошла выше линии визирования и не мешала наблюдать цель через тепловизионный прицел, но за несколько секунд до достижения цели, вывести её на наблюдаемое тепловое пятно.

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать… - вслух считал Захаров.

В сумерках наступающего рассвета Юра видел только яркую точку работающего двигателя ракеты, которая, рыская, сближалась со Сталедаром.

– Двадцать, - сказал Илья и прекратил счёт.

Спустя ещё две секунды далеко впереди полыхнула вспышка разрыва.

– Есть, - удовлетворённо сказал Захаров.

Однако, спустя минуту, с крыши был выполнен очередной пуск, в результате которого один из подорвавшихся на мине танков загорелся, а спустя несколько секунд на нём взорвалась боеукладка.

– Это, похоже, «Стугна», - сказал Захаров. – Оператор комплекса находится на расстоянии от пусковой установки и управляет полётом ракеты с выносного пульта. От нашего попадания он вполне мог выжить сам, а взрыв, видимо, не повредил его пусковой станок…

– Меняйте позицию, - это было единственное, что Юра смог порекомендовать. – Чтобы не попасть под его ракету.

***

В это время обе снайперские группы дошли до назначенных рубежей, осмотрелись и начали работать. К наступлению рассвета они смогли уничтожить двух наблюдателей и одного дежурного пулемётчика. Однако, радоваться долго не пришлось – один из бойцов группы, мобилизованный с Чукотки парень, находясь совсем рядом от Романова, буквально переминаясь с ноги на ногу, вдруг наступил на мину.

Взрывом ему раздробило стопу, и все кинулись оказывать первую помощь. Пока ему накладывали турникет, разрезали кроссовок и тампонировали кровавые лохмотья, Максим внимательно осмотрел место пребывания группы, в результате чего у него на голове натурально зашевелились волосы – оказалось, что вот уже полчаса снайперская группа находилась в центре минного поля, хорошо засеянного противопехотными «лепестками» ПФМ-1.

– Пацаны, всем стоять на месте, мы на минном поле!

***

Когда первая рота первого батальона сблизилась с окраиной села на триста метров, Женя Гусев, понимая безальтернативность событий, приказал командиру роты совершить рывок к опорному пункту противника – буквально через открытое поле, поросшее неубранным почерневшим подсолнухом. Комбат уже прекрасно понимал, что взятие села не обойдётся малой кровью, но всё же попытался вложиться в рывок, как в возможность ворваться в окопы противника – хотя бы теми людьми, кто сможет преодолеть это пространство.

Не было никакого киношного «ура», да и люди, нагруженные боеприпасами и амуницией, не бежали, а медленно шли – проваливаясь по щиколотку в переувлажнённую после дождей почву, с трудом вытаскивая из грязи ноги. Когда рота была уже ровно между лесопосадкой и окраиной Петровки, противник приступил к отражению атаки.

Со стороны врага заработали миномёты и пулемёты. На открытой местности, да с таким грунтом, не позволяющим бежать, шансов выжить у людей оставалось не много. Мины сыпались одна за другой, с каждым разрывом убивая и калеча людей, которые ещё два месяца назад и представить себе не могли, что когда-нибудь возьмут в руки оружие и пойдут в эту самоубийственную атаку.

Вопли от боли и ужаса тонули в грохоте разрывов, хороня надежды на прорыв в село. Командиры взводов перестали выходить на связь, лейтенант Исмаилов, накануне назначенный командиром первой роты, по рации доложил, что получил ранение, после чего затих. Буквально через двадцать минут украинские миномётчики прекратили интенсивный огонь, так как это уже больше не требовалось – как организационная единица, рота прекратила своё существование, а атака захлебнулась.

– «Стрелец», я «Скиф», - командир бригады вызвал на связь командира первого батальона.
– Чего топчемся? Вперёд!