Зазеркалье
Шрифт:
— А кто будет нас венчать? Октавиан? — пошутила она, глядя на собаку, и Тайлер крепко обнял её.
— Не всё ли равно? Это моя клятва тебе перед Богом… Потому что именно ты — вся моя жизнь. Потому что без тебя я бы никогда не стал собой, — погладил он её нежную щёку, и она закрыла глаза. — Уэнсдей Аддамс-Галпин… Я всегда буду тебя любить. Всегда буду беречь то, что у нас есть… И если бы мы с тобой смогли иметь ребенка… Я бы умер от счастья, но этого
— Ты — единственный человек, с которым я бы хотела провести эту жизнь. И пусть мы мертвы… Пусть время неизбежно и жестоко посмеялось над нами, но мы нашли друг друга. И это — всё, что мне нужно… Потому что ты — вся моя жизнь… Тайлер Галпин… Я безнадежно и бесконечно влюблена в тебя. И так будет всегда.
В мертвой тишине их губы встретились. Не было ни громких возгласов, ни восторженных воплей и аплодисментов… Были только они и их любовь… Которая свела их вместе навсегда…
«Любимой дочери. Девушке. Коллеге» гласил надгробный камень, и Гомес утирал слёзы платком, пытаясь найти опору в своей любимой супруге. Скорбь неизбежно ударила и по нему. Но Мортиша хотела нормально попрощаться с прошлой жизнью, чтобы дать шанс новой. Ксавье был чернее ночи и сидел возле мраморного угольного камня, с которого на него смотрела его мрачная девочка с косичками.
— Прости меня… — зарылся он рукой в мокрую землю. — Я так виноват.
— Сынок… — приобняла его Мортиша. — Это должно было случиться. Пойми… Ты не виноват.
— Нет. Виноват… Если бы я не сломал то единственное, что держало её здесь… Всего этого бы не случилось, — ответил он, доводя себя до настоящей истерики. Руки тряслись, воздуха не хватало, и лёгкие сжимались в грудной клетке.
— Воды… Кто-нибудь принесите! — громко попросила Мортиша и помогла ему отойти оттуда.
— Мы оба знаем, что ты её любил… Она там, Ксавье. С ним. И она бы не осталась здесь, даже если бы ты не разбил это зеркало, — ответила она, похлопав его по плечу.
— Вы знали? — дрожали его руки, держа стакан с водой, который ему подали.
— Догадывалась… Не кори себя… Я знаю свою дочь. Она бы всё равно ушла, — сказала Мортиша и с грустным взглядом направилась к своей семье.
Когда похороны прошли, Аддамсы всей семьей вернулись домой, плотно закрыли все шторы, погасили свет и зажгли свечи, когда Мортиша положила осколок прямо посередь гостиной.
— Явись ко мне, родная, — промолвила она, почуяв
порывы ветра, колышащие шторы, и Пагсли тут же вцепился в руку матери со страху.— Это она… — промолвила её мама и дождалась, когда они с Тайлером появятся в зеркале. Уэнсдей смотрела на неё абсолютно счастливыми, полными жизни глазами, чего Мортиша не видела уже очень давно.
— О, моя дорогая, — прикрыла Мортиша рот ладонью, увидев их вместе. Гомес и Пагсли тоже плакали. — Как вы?
— Ещё одно место, мама… Я не была в нашем доме с тех пор, как попала сюда. Теперь ты открыла нам новые границы, — улыбнулась она. — Спасибо.
— Здравствуйте, мистер и миссис Аддамс… Пагсли… — промолвил Тайлер, проглатывая ком в горле.
— Дорогой… Мы пригласили твоего отца… Он должен приехать завтра… Я знала, что вы выйдете на связь, — утирала щёки Мортиша.
— Спасибо вам… Всем вам… — сказал Тайлер, обнимая Уэнсдей.
— Мы счастливы, мама… Я, наконец, дома, — промолвила она и положила голову ему на плечо. — Простите меня… Что не сказала.
— Всё хорошо, дитя. Мы не сердимся на тебя… — сказала Мортиша, глядя на дочь. — Я очень счастлива видеть в твоих глазах жизнь.
— И я, моя волчья ягодка, — добавил отец. — Берегите себя. Пожалуйста…
— Мы поженились, мама… Папа… Как вы и хотели, — показала она кольцо, и Мортиша окончательно разревелась.
— Ну, вот… Что же вы не дождались своих преданных гостей… Нам даже не нужно было накрывать стол, — пошутила она, вытирая размазанную тушь.
— Не плачь, мама… — скрестила Уэнсдей пальцы с Тайлером. — Всё будет хорошо…
— Мы не сомневаемся, сестра, — улыбнулся Пагсли. — А я займу твою комнату.
— Можешь забрать и пыточную. Она теперь твоя, — посмеялась Уэнсдей, посмотрев на родителей и брата с невероятной нежностью. — Я всех вас люблю… До завтра…
— До завтра, дорогая… — промолвили они в ответ и исчезли из отражения. Уэнсдей тут же поцеловала Тайлера в губы.
— Мне нравится, как быстро меняется обстановка… Когда нас зовут через зеркало в другое место, — осмотрелась она вокруг.
— Это ведь поместье твоих родителей, — сказал он, глядя ей в глаза.
— Угу… И у нас первая брачная ночь, — игривым тоном промолвила она, затягивая его в другую комнату.
— Ты ведь ведёшь меня в спальню, да? — улыбнулся он, прекрасно зная ответ.
— Нет, лучше…, — посмотрели на него её дьявольские глаза, и они с ним направились прямиком в семейную пыточную…