Здесь и теперь

Она стояла так близко. Так интимно и доверчиво смотрела…

«Гошева тебе уже мало!» — ошеломлённо подумал я, а вслух сказал: «Зинаида Яковлевна, откуда это у вас патологическое стремление что-нибудь урвать? Мне не нужно ни талонов, ни рубашек, ничего…»

Лицо Зиночки старело на глазах. А я продолжал: «Ничего. Запомните это навсегда. Второе: прошу переключить ваше мышление на то, что у нас будут сниматься дети. Маленькие. Нужны стулья для отдыха. Графины со свежей водой. Нужно тщательно проверить вентиляцию павильона, о чём я уже не раз просил».

Вот тут-то она и сказала злобно: «К вам всей душой, а вы не цените».

Наверняка не стоило так резко говорить с Зиночкой. Люди подобного рода мстительны. Да и с чего я взял, будто она провоцирует по указке Гошева? А вдруг просто дура, по–своему желавшая мне добра?

Очередь медленно двигалась, и я, занятый своими мыслями, автоматически передвигался вместе с ней. Уже стала видна дверь, где на бумажке, приколотой кнопками, было написано: «Йовайша И. М.»

Маргарита подловила Николая Егоровича, вышедшего из кабинета завлаба, о чём-то с ним разговаривала в сторонке — выходит, они были знакомы?

Пошел двенадцатый час. Теперь, когда я передвинулся, против меня на стене оказался стенд с прикреплёнными вырезками из газет и журналов. С удивлением я обнаружил — часть материалов совпадает с теми, что демонстрировал в последнюю встречу Н. Н. Но были и другие.

На журнальной странице воспроизводились рисунки–схемы «Контуров эквипотенциальных линий биоэлектрического поля людей при заболеваниях раком груди, базедовой болезнью, астмой и шизофренией». Рядом находилась вырезка из «Известий»: «НЛО под присмотром учёных». Сбоку висела страница «Московского комсомольца» с большим очерком–интервью «Живая Вселенная?», где доктор психологических наук, профессор В. Н. Пушкин отвечал на вопросы корреспондента.

Пока я знакомился со всеми этими материалами, очередь растаяла. Я был один в коридоре странного учреждения.

Вскоре из кабинета вышла Маргарита. В глазах её стояли слезы.

— Идите, идите, — тихо сказала она и добавила: — Он не белый, даже не чёрный, он — серый.

…Хотя Игорь Михайлович Йовайша сидел за письменным столом, было видно, что он невысокого роста. И впрямь какой-то серенький, непредставительный.

— Присаживайтесь. После вас никого нет? Ну и хорошо. Правда, первый час ночи… Но я к вашим услугам. Ведь вы Крамер, о котором мне говорил Николай Егорович?

И пока я рассказывал о цепи необычных событий и встреч, приведших в лабораторию, тот терпеливо, не переспрашивая, не перебивая, слушал. Порой лишь лёгкая улыбочка пробегала по лицу. Когда я упомянул о визите к членкору Гоше, Игорь Михайлович выдвинул ящик, достал бумажку с каким-то графиком.

— Продолжайте, продолжайте, — любезно кивнул он.

— Я, собственно, кончил. Грубо говоря, у меня к вам один вопрос: как со всем этим быть?

— А кто вы по профессии? — Впервые Игорь Михайлович взглянул в упор. Глаза были маленькие, колючие.

— В данное время — кинорежиссёр.

— В данное время вы — одинокий человек, на грани последнего отчаяния, — быстро сказал Игорь Михайлович. — И это очень хорошо.

— Почему же «последнего»? — помолчав, произнёс я. — И что тут хорошего? — Казалось, будто меня раздели. — По–моему, все одиноки. И весь мир на грани.

— Я с удовольствием возьму вас в группу, которую сейчас набираю. Разговаривать на эти темы можно всю жизнь, но только собственный опыт ответит на вопросы. И то не на все. — Улыбочка опять появилась на его лице. — К окончательной истине, знаете ли, можно приближаться бесконечно.

То, что он говорил, подкупало. Улыбочка — настораживала.

— А может, я не гожусь для ваших занятий?

— Годитесь. Если хотите, проверю. Встаньте по стойке «смирно», только расслабьтесь и закройте глаза.

Игорь Михайлович вышел из-за стола, действительно низенький, в коричневых брюках, чёрной курточке из кожзаменителя.

Я прикрыл веки. Тот что-то делал ладонью спереди, сзади, не прикасаясь. Словно колебания воздуха чувствовал я позвоночником.

— Присаживайтесь.

Я сел. Игорь Михайлович тоже занял своё место.

— Теоретически годятся все. В свёрнутом, нереализованном виде сверхчувственным восприятием обладают все. Без исключения. Другое дело, насколько человек готов к раскрытию…

— Я, выходит, готов?

— Вы уже раскрыты. По некоторым центрам, может быть, с детства.

— А вот эта женщина, которая была передо мной? Она вышла зарёванная — почему же её вы не взяли?

— Отчего вы так решили? Взял. У неё способности, но ещё больше амбиций. Не пройдя систематического обучения, пришла — требует: дайте ей возможность вести сектор телепатии. — Улыбочка опять заиграла на лице Игоря Михайловича. — Да ещё зарплату, да ещё чтоб её обследовала Академия наук. А эти академики вроде вашего членкора… Кстати, он был отчасти прав, когда говорил об известной периодичности «чудес». Взгляните-ка на этот график. Его по моей просьбе составил известный историк науки.

Я пододвинулся ближе. Игорь Михайлович провёл пальцем по горизонтальной линии графика, пересечённой короткими вертикалями, которых становилось всё больше к концу.

— Это, конечно, упрощённая схема, тем не менее… Обратите внимание — феномены, чудеса сгущенно возникают в разные периоды истории. Однако вполне определённые. Первый зафиксированный всплеск — пятнадцать веков до нашей эры, эпоха фараонов, так называемое Раннее царство, когда в папирусах того времени зафиксирован массовый прилёт НЛО. Читали? Не раз цитировалось в нашей научной литературе. Через тысячелетие новый всплеск (отражён в Библии) — Бог говорит с человеком, далее серьёзнейший факт — появление Христа. А теперь глядите: вертикали возникают все чаще. Предпоследняя действительно перед первой мировой, а последняя сейчас, то есть всего через каких-нибудь семьдесят лет, — всеобщий интерес во всём мире к паранормальным явлениям, филиппинским целителям, астрологам, гороскопам; во многих точках земного шара регистрируются НЛО. Только слепой не заметит тенденции вертикалей учащаться, а это значит, что через два–три десятилетия произойдёт нечто…

— Как бы ядерная война не произошла, — промолвил я.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетела пожилая тётка в фартуке дворника.

— Снова засиделись. Закрывать нужно. Скоро час ночи! Когда же я домой-то попаду?!

— Сейчас–сейчас. — Игорь Михайлович стал суетливо распихивать бумаги по ящикам. Потом запер кабинет. Мы оделись и вышли в ночную стужу.

— Занятия начнутся на следующей неделе, в четверг, в 18.30. Устраивает?

— Устраивает.

— Как доберётесь домой?

— А вы?

— Я тут близко живу. Не забудьте взять с собой блокнот и авторучку. До свидания.

Я вбежал в метро на последних минутах. Ехал в пустом вагоне и с удивлением думал о том, как это вышло, — ведь я вовсе не собирался заниматься ни в какой лаборатории.

2

Прямоугольная мраморная плита простёрта на взгорке среди кипарисов, высящихся силуэтами на фоне звёздного неба.

Когда это все, где — не помню. Помню нежнейшее тепло, исходящее от плиты. Я лежу на ней, заложив руки за голову.