Здесь водятся чудовища

— Уверен, что это безопасно? — спросил Ален.

— Безопасней и надежней, чем стена и ров с водой, — заверил его Грегори. — Но им еще предстоит привыкнуть к нему. До них еще просто не дошло, вопрос времени.

Они направились в дальнейший путь той же дорогой, в том же направлении. Братья беспокойно посматривали на принца. Мысль Грегори прозвучала в голове Джеффри: «Когда же Ален начнет понимать?»

«Надо ждать, — ответил Джеффри. — Будет видно».

«Для принца он скромен, даже чересчур». — согласился Грегори.

«Теперь не то время, чтобы, скромничать».

«Один из трех должен быть хладнокровен», — напомнил брат древнюю магическую формулу.

«Убей или спаси, — согласился Джеффри. — Он всегда был справедлив.»

«Судя по тому, что он умеет и говорить, и молчать, у него большое будущее, — глаза Грегори стали большими от удивления. — Есть ли что мудрее молчания?»

«Его суждение — лишь ошибочное самомнение, — Вздохнул Джеффри. Что делать, братец…»

Ты, в самом деле хочешь, чтобы я что-то с этим сделал?"

«А ты как считаешь?» — вопросом на вопрос ответил Джеффри.

«Лучше предоставить его воспитание нашей сестре. Похоже, у нее неплохо получается»

"Будем надеяться, что она, в отличие от нас, окажется приятно удивлена, — пришел саркастический ответ Джеффри. Затем его глаза тоже удивленно выкатились:

— А тебе не кажется, что она уже в курсе?"

— Что это за дрянь перед нами? — Ртуть уставилась на дорогу. Остальные девушки, придержав коней, также воззрились на белый пульсирующий холм, раскинувшийся на всю долину.

— Похоже на преизрядное скопление ведьмина мха, — сказала Корделия. — Но что бы это могло быть? Не иначе, здесь только что проходил какой-то монстр огромных размеров.

— Хотела бы я посмотреть на того, кто обратил его в этот студень, — пробормотала Алуэтта.

Лошади испуганно заржали, отступая.

— Подойдем? — спросила Корделия.

— Отчего бы нет? — отозвалась Ртуть. — Ведь у него уже ни когтей, ни зубов. Она пришпорила свою лошадь, но животное лишь испуганно забило копытом, не желая двигаться в этом направлении. — Ну, давай же, лошадушка! Вперед, кобылка. Не бойся.

— Погоди, — Алуэтта тронула ее локоть.

Ртуть развернулась, уже готовая ответить острым словцом, упрекая подругу в нерешительности, но ее остановил жест Алуэтты — та показывала вперед:

— Там есть кому проверить.

Ртуть повернулась, едва успев заметить, как юркнула по дороге белка в двух футах от кучи.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Перед Ртутью промелькнула псевдоподия-ложноножка: она выстрелила из желеобразной кучи, мигом приклеив белку, как лягушка слизывает муху языком.

Раздался душераздирающий писк — и маленький зверек утонул в протоплазме. Псевдоподия исчезла в груде слизи под жуткое удовлетворенное причмокивание.

Алуэтта содрогнулась:

— Это Размазня! Самая настоящая Размазня!

— Вот уж действительно… лучше не назовешь, — сдвинула брови Ртуть. — А что это за штука?

— Сказали же тебе — Размазня! — повторила Корделия. — Это ее имя, а не состояние.

Ртуть сощурила глаза, глядя на кучу слизи:

— А откуда она взялась, такая гадость? И чего от нее ожидать?

— Ничего хорошего, — ответила Корделия. — Пожирает все, к чему прикоснется.

— Что, и людей?

— Ей без разницы — растение, животное или человек. Слижет все, что к ней приблизится. И потом, конечно, переварит.

— Давайте тогда лучше обойдем ее стороной, — Ртуть развернула лошадь, затем в нерешительности остановилась. Лошадь по-прежнему перебирала ногами, с опаской посматривая в сторону бесформенного монстра. — А двигаться она умеет?

— Нет, — сказала Алуэтта. — Она не ползает и не ходит. Но вы только представьте, что будет, если сюда забредут дети. Они из чистого любопытства могут залезть в эту пакость.

Корделия вспомнила о том, что случилось с белкой и поежилась:

— Разве можно оставлять такое… на дороге?

Тут глаза Алуэтты вспыхнули:

— Сзади! — воскликнула она.

Корделия и Ртуть тут же оглянулись — и заметили след. Полоска слизи длиной в десять футов, дымясь, исчезала у них на глазах.

— Такое впечатление, что эта гадина ползет за нами, — с отвращением заметила Ртуть.

— Нас ей не догнать, — оценила Алуэтта. — И, тем не менее, похоже, она не неподвижна.

— И все равно, если она потянется за нами в населенные места… — начала Корделия, тут же представляя, что может из этого получиться.

Перед остальными вырисовывалась не менее впечатляющая картина на тему: что может произойти, если такая дрянь приползет в какую-нибудь деревню.

Между тем по бесформенной куче прокатилась дрожь — она подернулась рябью, как сокращающаяся мышца, и стала у них на глазах расплываться в сверкающее озерцо, достигая травы на обочине и отсекая им дорогу.

— Сообразительная тварь, — заметила Ртуть. — Она не только ползать, но и думать умеет.

— Ума в ней немного, — возразила Алуэтта. — Вот если бы она собралась обратно в кучу — тогда другое дело. С ее стороны это было бы более предусмотрительно.

— Ты имеешь в виду — если бы она могла почувствовать рядом с собой…

Корделия не сказала «ведьму», чтобы лишний раз не обидеть подругу и попутчицу.

— Хорошо еще, что она не расползается на части, чтобы атаковать нас с разных сторон, — заметила она. — Ну, что, поиграем?

— Давай, — охотно откликнулась Алуэтта. Ее ноздри затрепетали, как у охотницы при виде зверя, с которым предстоит сразиться, и который уже обречен стать ее добычей.

— А может нам помочь ей?

— Что ты имеешь в виду?

— Если мы сами разделим ее на части, чтобы потом уничтожить? — предложила Корделия.

— Можно попробовать.

Ртуть наблюдала за этим диалогом в нерешительности. Бесформенная тварь пугала ее больше, чем любой лесной зверь или вооруженный до зубов человек — с ними ей сталкиваться приходилось, и она могла выйти победительницей из поединка. Но с такими тварями она раньше дела не имела — и поэтому понятно, откуда в ней взялась робость. Не то, чтобы она трусила, но…

Прямо у нее на глазах лужа стала делиться, раскатываясь в омерзительно серого цвета капли — целые шары, покатившиеся к самым корням ближайших деревьев. Они облепили узловатые корни и кору, тут же приобретая их цвет. На поляне мгновенно расцвели и просияли цветы — налились фиалки, нарциссы распустились в тени, тюльпаны раскрыли свои бутоны, розы зацвели и множество других экзотических цветов распустилось среди дубов и ясеней, расплескивая яркие кричащие краски по всему лесу.