Здравствуй, Марс!

Марта рассмеялась.

— Я не люблю неприятности.

— Однако они случаются.

Логов подробно рассказал все, что ему было известно о болезни Вика, особенно точен он был, воспроизводя слова врача-куратора, поскольку понять их тайный смысл ему так и не удалось, но он догадывался, что в них содержится важная информация, с помощью которой Вика можно будет попытаться спасти.

— Мне кажется, я смогу вам помочь, — сказала Марта и покраснела.

— Тяжелое дело?

— Если знать, что искать, то не очень.

— Вы понимаете, что сказал куратор? — спросил на всякий случай Логов.

— Пока еще нет, но вечером — вы помните, что мы сегодня ужинаем вместе? — кое-что уже смогу рассказать. Обещаю вам.

Логов заворожено смотрел ей вслед и удивлялся тому, что она удаляется абсолютно бесшумно, ему казалось, что обязательно должен раздастся перестук ее каблуков. Но ничего подобного, перемещение Марты в пространстве не сопровождалось какими либо звуками, словно двигалась она в безвоздушном пространстве. Логов глубоко вдохнул, чтобы убедиться, что с атмосферой все в порядке. Он пристально смотрел ей вслед, пока Марта не свернула за угол. Ему впервые пришло в голову, что на Земле остается множество потрясающих вещей, которых он будет лишен на Марсе.

13

Ужин должен был состояться через пять часов. Логов решил провести это время наилучшим образом — еще раз навестить своего несчастного друга. Он не верил, что тот обречен и дни его сочтены. С одной стороны, у Логова не было оснований сомневаться в словах Вика, куратора и диагнозе медблока, но что-то не складывалось в общую картину, наверное, у него не хватало ума или цельности восприятия. Если бы история с неизлечимо больными случилась на Марсе, он отнесся бы к ней спокойнее. Но на Земле такое было невозможно. Медицина давно победила любые болезни. Так Логов привык думать. Ему хотелось получить объяснение от самого Вика. В противном случае его вера в прогресс была бы подорвана.

Вик не удивился его визиту. Он усадил Логова в кресло, а сам устроился на диване.

— Не знаю, что тебе предложить. Что ты будешь есть, пить? У меня много вкусных вещей, но тебе, наверное, нужно следить за своим питанием? Режим, диета… Может быть, ты пришел со своим сухим пайком?

— Не беспокойся, Вик, я не голоден. Хочу сохранить аппетит до вечера. У меня назначена встреча. Обещали хорошо накормить. Для меня это важно.

— Тогда кофе и булочка.

— Уговорил.

— Хорошо. Не люблю, когда люди отказываются от еды.

Логов осмотрелся. Он вспомнил, что Вик и прежде был аккуратен. Пол был подметен, пыль вытерта, одежда не валялась кучей, а была спрятана в шкаф, посуда перемыта. Порядок соблюдался, что было удивительно для человека, которому было отмерено всего лишь шесть недель жизни. На стенах в рамках висели фотографии, не репортажные, а скорее, абстрактные. Логов слышал, что умелые люди способны при помощи обычного фотоаппарата получать далекие от реальности снимки, но видеть что-то подобное до сих пор не приходилось. В общем, ему понравилось. Причудливая игра света, разнообразные цветные пятна, мрачная игра теней и сказочные отражения — все то, что так легко принять за мистику, растворенную в обычной человеческой жизни.

На столе лежала настоящая книга! «Неужели он по-прежнему читает бумажные книги»? — в замешательстве подумал Логов.

— Ты хотел со мной о чем-то поговорить? — спросил Вик, поставив перед Логовым чашку кофе и тарелку с крендельком.

— Я хотел бы тебе помочь.

— Вряд ли тебе это удастся. Я давно потерял всякую надежду. Поговорим о чем-нибудь другом.

— Хорошо. Чем ты занимался все это время?

— Наблюдал. Писал книги. Жил в свое удовольствие.

— Работал где-нибудь?

— О да, сменил множество не очень ответственных рабочих мест. Даже на химическом комбинате побывал.

— На вредном производстве?

— Нет. Почему ты спросил? Думаешь, что я подхватил неизлечимое заболевание во время работы? Это абсолютно исключено. Медицинский контроль на комбинате был организован наилучшим образом.

— Ты мог чего-то не знать.

— Исключено.

— Тебя могли обмануть.

— Моя болезнь не связана с работой на комбинате.

— Если ты знаешь, где подхватил свою болезнь, почему не расскажешь мне?

— Перестань. Неужели непонятно, никто не знает, чем я болен. Собственно, поэтому и не удается справиться с моей болезнью.

— Но тебе прописали какие-нибудь таблетки?

— Да. Я глотаю пилюльки. Мне делают уколы. Врачи стараются. Жаль, что у них ничего не получается.

— Знаешь, а у меня вместо крови в сосуды закачена специальная жидкость. Давай перекачаем ее тебе.

— Спасибо, не надо. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи, почему ты летишь на Марс?

Правильный ответ Логов знал, но ему показалось, что его доводы могут показаться Вику не убедительными, поэтому он решил не отвечать и задать свой вопрос.

— Зачем у тебя на столе лежит книжка?

— Я ее читаю. Ивлин Во. «Незабвенная».

— Послушай, но десять лет тому назад ты уже читал эту книгу.

— Есть книги, которые можно перечитывать каждые полгода. И, уверяю тебя, каждый раз там обнаружатся новые подробности, которые ускользали от тебя прежде.

— Разве литература не доказала свою ненужность и бессмысленность?

— Нет. Наоборот. Мне легче представить мир будущего без компьютеров и полетов на Марс, чем без литературы.

Что-то подобное Вик говорил и десять лет тому назад. Про литературу. Логов почему-то запомнил эти слова. Наверняка, он приводил какие-то доводы, ныне забытые. Вот их точно не стоило помнить.

— Ты слишком высокого мнения о литературе.

— К сожалению, лишь немногие люди понимают, что только благодаря литературе на Земле возможна жизнь. Она единственное, что скрепляет человеческие души.

— Всегда удивлялся твоей самоуверенности. Кажется, что тебя никогда не покидает чувство правоты. Какие бы странные заявления ты ни делал.

— Все правильно. Это потому, что я писатель.

— Ты веришь, что нужен людям? Неужели, это правда?