Зеленая собака, или Повесть о первоклассниках

Валентин никогда в жизни не видел воздушного змея, хотя прожил на свете долго — целых шесть лет. Ах, какой это был змей! Ярко-красный, он сверкал, как будто лакированный, он мчался в небе, и ветер гудел в натянутой бечёвке, как будто это была струна. А там, в самой высокой высоте, набирал высоту роскошный красный сверкающий змей с длинным синим хвостом.

Валентин в ту же секунду забыл обо всём на свете. Он помчался за этим взрослым, задрав голову. Он не мог оторвать взгляд от воздушного змея. А змей как будто шутил — вот опять сделал вид, что сейчас упадёт. Но снова выровнялся и полетел, полетел своей воздушной небесной дорогой…

Если бежать, задрав голову, то совершенно ясно, чем это кончится — обязательно споткнёшься и упадёшь. Это и случилось. Валентин полетел прямо в грязь. Ранец на его спине подпрыгнул и треснул Валентина по затылку. А взрослый со змеем в это время скрылся из глаз, и, сколько Валентин ни всматривался, его нигде не было видно.

Тут только Валентин немного опомнился. Почесал ушибленную коленку, потёр затылок, стал отряхивать вымазанные брюки. И чувство было такое, как будто возвратился из дальнего полёта на Землю.

Ну как тут дела, на Земле?

Вот стоит старый тополь — он и раньше тут был. Сидит на нём большая серая ворона — она и раньше тут сидела. А вот его школа, вот она, белая, светлая, несмотря на сырую погоду. Дверь плотно закрыта — никто не входит и не выходит. Почему? А потому, что все давным-давно вошли. И только он стоит здесь один — так уж получилось.

Некоторое время Валентин посвятил раздумью — очень уж неприятно было входить туда, где все уже собрались. Они чем-то заняты, все вместе слушают сказку. А в сказке, наверное, смелый утёнок уже успел победить хитрую лису. Хитреевна — так звать эту лису. И утёнок Утиль не дал ей себя поймать. И тут отворяется вдруг дверь класса, и вваливается он, Валентин. Здрасьте, давно не виделись. Что скажет Лариса Александровна? Какие ехидные взгляды бросит на него Сонька? Все тут, никто не опоздал. А ты, как дурачок какой-нибудь, опоздал. Не сумел вовремя в школу прийти. Эх ты, эх ты!

Так всё ярко представлял себе Валентин и не брался за ручку двери. Вернее, так: он дотрагивался до неё и тут же отдёргивал ладонь, как будто ручка была горячей.

Но ведь, как известно, тяни не тяни, а входить надо, никуда не денешься. И с тяжёлым вздохом Валентин отворил дверь.

В классе было тихо-тихо, когда он появился на пороге.

…Впереди ещё много лет ученья, и, вполне возможно, школьник Валентин ещё когда-нибудь опоздает на занятия. Но сегодня его первое в жизни опоздание. И ему так стыдно, так неловко, что он запомнит это утро на всю жизнь. И совсем вылетел из головы прекрасный воздушный змей — красный, блестящий, длиннохвостый. Он летает там, в небесах, без мотора, без крыльев — держится на одном только ветре.

— Валентин? Ты пришёл? — Лариса Александровна перестала читать сказку, все уставились на него. И он стоял перед ними в перепачканных брюках, мокрый выпачканный ранец висел в руке.

По-разному смотрели на него ребята. Анюта — сочувственно. Кирилл подбадривал, подмигивал: ничего, мол, держись. А Сонька, конечно, пропищала:

— Не мог проснуться. А я всегда сама встаю, меня никто не будит. До будильника просыпаюсь.

— Упал? — спросила Лариса Александровна. — Не ушибся? Ну садись, садись. Больше не опаздывай.

Голос учительницы не был сердитым, он был немного грустным. И от этого Валентину стало совсем стыдно.

Когда тебя ругают, ты можешь оправдываться. Иногда — вслух. Иногда — про себя. И, оправдываясь, ты постепенно снимаешь с себя вину. А тот, кто тебя ругает, становится в твоих глазах виноватым. Вот какой плохой, не простил, ругается. И не так уж перед ним, нехорошим, совестно.

Совсем другое дело, когда тебя не ругают, не упрекают. Тогда ты сам упрекаешь себя, и тебе стыдно — если, конечно, у тебя есть совесть. У Валентина совесть есть. И поэтому сейчас ему очень даже не по себе.

Он не стал оправдываться и ни слова не сказал про змея. И только решил про себя — он обязательно разыщет этого человека, взрослого, который мчался со своим роскошным змеем. Он найдёт его во что бы то ни стало. И скажет ему так: «Я вас очень прошу — дайте мне вашего красного змея на один день, всего на один денёчек. Мне очень, очень нужно». И он, вполне возможно, даст. И Валентин принесёт его в школу, этого змея. И спрячет, и никому ничего не скажет раньше времени. Дотерпит до конца уроков. А зато потом, когда все выйдут во двор, он крикнет: «Смотрите! Вот что у меня есть!» Валентин размотает бечёвку и помчится вперёд, а змей взлетит, взлетит к небу, и наберёт высоту, и будет нырять там, прямо в облаках. А натянутая бечёвка загудит, как струна. И все, все, даже учительница, ахнут от изумления и радости. Они, конечно, побегут следом, все побегут. Как же не побежать, когда летит такой роскошный, невиданный змей? А Валентин не станет хвалиться — он будет скромно управлять полётом. И только после, когда змей налетается досыта и приземлится, Валентин скажет: «Вот почему я тогда опоздал. Вы сами видите — за ним нельзя не побежать, за этим змеем».

А пока никто ничего не знает, а Валентин сидит и слушает сказку.

Храбрый утёнок Утиль умный, он не поддаётся Хитреевне. А она всё старается заманить его в свои хитрые ловушки. Она-то старается, а он-то не поддаётся на хитрости. И в конце концов побеждает.

…В этот день у них был урок труда, и они вырезали из бумаги цыплят, помидоры и огурцы. Надо было вести ножницы ровно по линии, и Валентин вёл, а сам всё думал про воздушного змея. И мечтал о нём до самого вечера.

Как гладили брюки

Как только мама убедилась, что Валентин цел и невредим, она стала сердиться из-за вымазанных брюк.

Мама произнесла целую речь о людях, которые не умеют беречь свои вещи, не ценят чужой труд. Брюки только вчера вычищены и выглажены, а сегодня — на что они похожи? И как же он будет носить на будущий год свою школьную форму — она же должна быть всегда чистой, отутюженной. Потом мама добавила, что его брюки похожи на тряпку, которой долгое время вытирали пыль.

После этой речи мама вышла, громко стукнув дверью, и стала греметь посудой. Это был самый верный признак того, что мама сердится всерьёз.

Мама чаще всего сердится невсерьёз. А всерьёз — довольно редко. И Валентин, и даже Сашка прекрасно отличают серьёзное от не очень серьёзного.

Сейчас брат Сашка перестал возиться со своей железной дорогой. Он подёргал Валентина за рукав:

— Ну и что? Правда же? Давай, знаешь, Валентин, возьмём штаны эти и вместе выстираем. А? Ты будешь намыливать, а я полоскать. Давай! А чего?

Глаза у Сашки сверкнули — он предвкушал удовольствие. Валентин только вздохнул. Не выйдет. Сашка очень любит возиться в воде, да и кто не любит? Валентин тоже любит пускать корабли, шлёпать босиком по лужам, плавать в реке. И стирать. Валентин с удовольствием выстирал бы брюки, но он хорошо помнит одну стирку, которую они с младшим братом совершили в прошлом году.

Мама ушла в магазин.

— Оставляю вас ненадолго, а вернусь — сразу пойдём гулять. Валечка, помни, ты — старший.

Как только зашумел лифт, в котором спускалась мама, Валя, тогда ещё не Валентин, потому что до школы было далеко, заявил: