Зеленый круг

Дональд Дак обеспокоенно смотрит на меня.

— Скорее всего, мы попадем в будущее, — говорю я. — Но не переживай. Мы там не заблудимся.

Едва мы приземляемся, мимо нашей машины галопом проносится табун лошадей. Я удивлена, поскольку ожидала совсем не этого.

— Где мы? — спрашивает Дональд Дак.

— Не знаю, — отвечаю я. — Видимо, мы попали во времена лошадей.

Произнеся эти слова, я слышу лошадиное ржание и понимаю, что снова лежу в постели. Рядом бормочет Дэвид. Снова раздается ржание и стук копыт. Я сажусь в постели. Теперь ржание слышится еще отчетливее, словно лошади во дворе.

Я хватаю Дину за руку и трясу ее.

— Проснись! Тут табун лошадей!

Пока Дина приходит в себя, лошади исчезают. Мы долго сидим, но больше ничего не слышим. Дина вопросительно на меня смотрит. Я откидываюсь на подушку и засыпаю.

* * *

Утром мы ищем следы копыт. Во дворе ничего нет, хотя я почти уверена, что лошади проскакали недалеко от дома. Мы находим следы за живой изгородью. Правда, не так много. Похоже, здесь побывало пять-шесть лошадей.

— Дикие лошади! Круто! — восклицает Дэвид.

— Вот бы их поймать, — говорит Габриэль.

— Может, это лошади близнецов? — предполагаю я. И вдруг я вспоминаю, с каким грохотом выскочила вчера из погреба. Я же опрокинула одну из сестер.

— Нужно прибраться на кухне, — говорю я. Интересно, девочка по-прежнему лежит на полу или снова сидит за столом? Войдя на кухню, я вижу, что ничего не изменилось. Собака с кошкой лежат на половике, сбоку от стола валяется опрокинутый стул, на котором сидела одна из сестер.

Но когда я вижу ее, меня охватывает ужас — у девочки оторвалась рука в локте, вторую половину руки по-прежнему сжимает мама. Ужасное зрелище! Я зажимаю ладонью рот. Черные дыры глаз смотрят на меня с укором. Я поспешно отворачиваюсь. Дина обнимает меня за плечи и начинает плакать. Одновременно вскрикивает Дэвид:

— Фу, черт! Вот дерьмо!

Дэвид и Габриэль медленно подходят к упавшей сестре-близнецу.

— Не смотрите ей в глаза, — шепчу я и сама смотрю в пол в сторону от нее.

— А где же кровь?

Ребята осматривают пол.

— Наверное, она полностью мумифицировалась, — через некоторое время говорит Дина. — Как те фараоны в пирамидах. Им тысячи лет, а они выглядят почти как живые.

Я киваю — возможно, так и есть. Но у меня появляется своя теория:

— Такое впечатление, что их кто-то создал искусственно.

— Если так, то это прекрасная работа, — говорит Габриэль, рассматривая маму.

— Но зачем? — спрашивает Дэвид. — Зачем это все кому-то?

— Может, чтобы дать понять, что в доме живут? — предполагаю я.

— Да, чтобы показать, что здесь занято, — говорит Дина.

Я вспоминаю свой первый испуг от зрелища мертвой семьи. Это было, когда мы только высадились на берег.

— Но зачем? — не унимается Дэвид.

— Возможно, здесь что-то спрятано, и кто-то не хочет, чтобы другие это нашли, — говорю я.

Я сама понимаю, как нелепо звучат мои слова. Что ценного можно тут спрягать, в этом покинутом доме?

— Да, тут творится что-то странное, — говорит Дина.

— Может, за нами кто-то следит? — говорит Габриэль.

Дэвид кивает.

— Хочет нас напугать и выгнать отсюда.

— В таком случае ему это почти удалось, — говорю я.

* * *

Мы беспомощно стоим посреди кухни. Не знаем, что делать.

— Может, сунуть их в погреб? — предлагает Дэвид.

— Тогда они не будут каждый день мозолить нам глаза, — говорит Дина.

Сначала предложение мне нравится, но вскоре я чувствую, что это неправильно. Что-то внутри меня этому противится. И это «что-то» связано с ними самими. С их глазами.

— Давайте ее починим, — говорю я.

— Правильно, — говорит Габриэль. — Если мы приделаем ей руку, она снова сможет сидеть за столом.

— Но зачем все это? — спрашивает Дэвид.

— Чтобы показать, что дом занят, — отвечает Габриэль. — Если сюда заглянут чужие.

— Те, чьи следы мы вчера видели, — говорю я и киваю. — Хорошая мысль. Будем использовать семью так, как было изначально задумано.

* * *

Мы ищем клей. Открываем все шкафы, роемся в ящиках, заглядываем в банки, миски и кувшины, но не находим ничего подходящего. Удивительно, что такой пустяк, как тюбик клея, может оказаться столь необходимым. У нас дома клей всегда хранился в пластмассовом ведерке в кухонном шкафу. Мы просто открывали, не задумываясь, дверцу шкафа, доставали тюбик и приклеивали то, что было нужно.

Вместо клея мы обнаруживаем другие нужные вещи: например, бинт и пакет какой-то крупы. В керамической вазе в прихожей меня ждет еще одна находка: среди кучи ключей и карандашей лежат два огрызка парафиновых свечей и спичечный коробок.

— Посмотрите, что я нашла! — радостно кричу я и осторожно достаю коробок. Там есть спички. Коробок неполный, но если оставшиеся спички не испортились, то очень нам пригодятся. Кто-то сунул их в вазу и забыл.

— Круто! — говорит Дэвид и кладет коробок в карман.

Габриэль с Диной отправляются в гараж и ищут там.

Через некоторое время они возвращаются с пустыми руками.

— Может, нам намешать собственный клей? — предлагает Дина.

— Может, подойдет та слизь, что появилась на деревьях после дождя? — спрашиваю я.

— Попытка — не пытка, — говорит Габриэль.

Слизь уже почти застыла и теперь напоминает использованную жевательную резинку.

— Интересно, что это, собственно говоря, такое? — спрашивает Габриэль и ломает пальцами прозрачный кусочек. — Напоминает смолу-живицу, но она образовалась после дождя.