Зелёный рассвет

– Ух… Так тут не один Речник, а двое!

Стук в пещере стих, и все выглянули наружу – посмотреть на пришельца.

– Трое нас, - ответил тот. – Я Речник Фрисс, так и называйте. Кто из вас старший?

– Я, - ответил первый поселенец, - зовут меня Диснар Косг, и мы только прибыли. Три года без налогов нам положены.

Фрисс кивнул.

– Откуда вы прибыли?

– Намиева Крепость, - Диснар вздохнул. – Надеюсь, здесь тоже будет неплохо. Это зависит от тебя, хотя бы частично?

– Меньше, чем от вас, - Речник подумал, что лучше о некоторых вещах предупредить сразу. – Тут полно куванцев. Хогны тоже не проходят мимо бесхозных сетей и удочек. Они приплывают вон с того острова, иногда крадут рыбу. А на том берегу – Провал. И скорее всего – в этом году сюда явятся Инальтеки. Если увидите их, уходите в степь или к скайотам. Инальтеки – сильные твари, с оружием, от них вам не отбиться. Если заметите ещё что-нибудь странное, поговорите с Речником Айому – скоро он сюда доплывёт. А так – здесь жизнь спокойна, как воды Реки.

Переселенцы переглянулись между собой.

– Непохоже.

– Моё дело – предостеречь, только и всего. Удачно обустроиться! – пожелал Фрисс и огляделся в поисках Конена. Тот уже куда-то умчался, и Речник даже догадывался, куда. Он не спеша подошёл к самой большой из пещер Фейра – жилищу Скенесов – и стал ждать. Сьютар Скенес, глава семейства, был раньше единственным кузнецом на участке – и его же поставили верховным жрецом, и пусть он сейчас передал кузницу старшему сыну, но обязанности жреца остались при нём. И он не мог допустить, чтобы гостя-Речника встречали только голодные кошки.

На шелест одежд выглянули жители из окрестных пещер. Всё семейство Скенесов шло навстречу Фриссу, и возглавлял его сам Сьютар в венце из совиных перьев и плаще из шкуры священного водяного волка – агюмы, накинутом поверх обычного одеяния. Другие Скенесы прикрепили к волосам засушенные цветки Золотой Чаши. Сьютар нёс на руках большую белую кошку, самую смирную из всей стаи.

– Колосок к колоску над обрывом!– жрец протянул кошку Речнику. – Я рад видеть тебя, Речник Фрисс. Приветствую тебя от имени всех жителей Фейра.

– Спасибо, Сьютар.

Фрисс принял кошку и быстро отпустил её к сородичам. Они толпились у пещеры в надежде на кормёжку. Новые переселенцы прервали работу и во все глаза смотрели на Сьютара – им такая пышная встреча была в новинку. Даже речной демон Агва высунулся из воды и забрался на полузатопленный плот, чтобы посмотреть на сборище. Сьютар и глазом не моргнул.

– Ты давно в пути, устал и проголодался. Заходи, - он указал на вход в пещеру. – Амора приготовила рыбу.

– Спасибо и ей, - кивнул Речник.

Пол в «общей зале» пещеры Скенесов был выстлан циновками в три слоя, холод камня не обжигал ноги. Так же занавешены были и холодные стены. Под потолком ровным магическим огнём горели жёлтые кристаллы-цериты, и к тому же Сьютар откинул дверную завесу – в пещере стало светло, как на улице. Фрисс быстро огляделся и одобрительно кивнул – тут мало что изменилось за десять лет. Тот же каменный очаг, ниши с горшками и плошками, временные постели из травы и прутьев вдоль стен, - летом в общей зале устраивали спальню… Вот только занавески над нишами теперь были сплетены не из обычных листьев, а из подкрашенных, и лежанок в летней спальне стало больше.

Фрисса усадили на почётное место за низеньким каменным столом, укрытым настоящей тканой скатертью, постелили ему поверх циновок самую пушистую шкуру. Амора поставила тарелки, горшочки с приправами, два кувшина, от одного из которых исходил знакомый запах кислухи.

– Атун Фирлис болтал, будто тебя убили, - смущённо сказал Гевелс Скенес. Сьютар посмотрел на него с укоризной, Фрисс пожал плечами.

– Как обычно. Хоть бы раз придумал что-нибудь весёлое!

Амора положила каждому огромный кусок икеу – рыбы, вымоченной в пряной жиже. Фрисс успел отвыкнуть от речных приправ и чуть не обжёг рот. Во втором кувшине оказалась хумика – некрепкое, но приятное вино из ягод Хумы.

Они ели и пили, пока Фрисс не насытился, неспешно говорили меж собой о видах на урожай, сборе цветов и волокнистых растений, ценах на стекло и металл, хиндиксах, Инальтеках и о многом другом.

– Сколько же тебе лет, Фриссгейн? – неожиданно спросил Сьютар, и все навострили уши.
– Эрнис Мейн говорит, что тебя знал ещё его прадед…

Фрисс ответил уклончиво – среди Речников не принято было считать года, а тем более – называть их число жителям. Скенесы переглянулись со значением и подлили в чашу Речника ещё кислухи.

– Мы вспоминали уже об этом перед тем, как ты исчез, - медленно проговорил Сьютар. – О том, что тебе пора жениться, Фриссгейн. У всех Речников нашего участка есть семьи, и тебе тоже надо завести её.

Речник неопределённо пожал плечами. Да, разговор был – в основном о том, что пещера Фрисса пустует без присмотра с весны до осени, а зимой он сам себе печёт лепёшки, и недурно бы, чтобы кто-нибудь помогал ему – а жалования Речника хватит и на двоих, и на четверых… Такие мысли Фрисса иногда посещали, но надолго в голове не задерживались – что-нибудь да отвлекало.

Амора и Сьютар переглянулись.

– Кессе этой весной исполнилось пятнадцать, - задумчиво сказал жрец, и взгляд его неожиданно сверкнул – он словно тянул на берег огромную рыбу, попавшую на крючок, и боялся, что она сорвётся. – Почему бы тебе, Фрисс, не взять её в жёны?

– Кессу? – Фрисс порылся в памяти и нашёл на самом дне смущённое лицо и горящие от любопытства глаза – ей лет пять тогда было, старшей дочери Гевелса и Ауны Скенесовых, и она смотрела на него из-за дверной завесы, как на пришельца из легенды, и так и не решилась подойти.

– Да, годы летят… - покачал он головой. – Верно, я её теперь и не узнаю…

– Кесса проворна, умна и хороша собой, и Конен Мейн на неё уже поглядывает. Обещаний я ему пока не давал – младшая, Кирин, сама согласна за него выйти, он не против, и двух жён ему будет много… - Сьютар уже подсчитывал что-то, то вслух, то в уме, и Фрисс настороженно на него покосился.

– Кесса умеет читать и писать, - скромно, но с большой гордостью в глазах сказала Арома, и Фрисс изумлённо мигнул. Нет, умения эти не были редкостью, но даже среди Речников попадались иногда те, кто ни того, ни другого не умел. И учиться им приходилось в перерывах между битвами и походами.