Земли меча и магии

А что касаемо тюремщиц… Всплыла в сознании и одна конкретная статейка, про надзирательниц нацистских лагерей. Вот те действительно были редкостные мрази, куда до них конвоирующим меня, да и всем остальным тут… Кстати, спасибо разработчикам или генератору локаций — в тюрьме, вроде бы, только мужчины. Мне было бы очень тяжело смотреть, как издеваются над женщинами, пусть даже и компьютерными персонажами. Хотя, думается, уже совсем скоро, когда за меня наконец всерьёз возьмутся, будет всё равно: кто, что, да с кем вытворяет.

И ещё одна мысль не давала мне покоя что тогда, что сейчас — ведь многие из отличившихся своими зверствами во время войны так и остались ненаказанными. Из работниц концлагерей, те, которые не были повешены сразу, почти все были освобождены досрочно, так и не отсидев положенные сроки. Для примера, осуждённая на пожизненное Ильза Кох, известная как «Фрау Абажур» и «Бухенвальдская Ведьма», проведя за решёткой всего несколько лет, была освобождена комендантом американской оккупационной зоны. Если бы не протест общественности, из-за которого женщину вновь арестовали, так и гуляла бы на свободе. Причём, Ильзе не повезло, с нею правосудие всё же сработало. А многие её коллеги разменяли аж девятый десяток, окончив свои дни в кругу любящих детей и внуков, в Германии или в Америке… Та же Герта Оберхойзер, врач — хирург, участвовавшая в бесчеловечных экспериментах над заключёнными в лагере Равенсбрюк (где содержались женщины), несмотря на изначальный срок в двадцать лет, вышла на свободу уже в пятьдесят втором. И, какой кошмар, когда её, работающую в госпитале иоаннитов, узнала одна из бывших узниц лагеря, её уволили, а после не дали вести частную практику и вообще заниматься медициной. Причём, тут снова наблюдается какое-то подобие справедливости: женщина, хоть и умерла на свободе и дожила до старости, но всё-таки не совсем спокойно, её ещё долго преследовали. А японские врачи, ставившие опыты над военнопленными, и советскими в том числе?.. Сиро Исии, командовавший печально знаменитым Отрядом 731, получил иммунитет от американцев в обмен на данные об исследованиях биологического оружия. А «Ангел Смерти из Освенцима», Йозеф Менгеле, утонувший в семьдесят девятом году, во время купания, в Бразилии?..

Нет, что ни говори, справедливость — очень эфемерная вещь. Единственный путь её добиться — сделать всё самому. Так было раньше, примеры на лицо, и так будет всегда. Здесь же, в мире меча и магии, вообще нет ни судов, ни милиции, создающих хотя бы мираж защищённости. Тут прав тот, кто сильнее, он и есть правосудие. И что-то мне подсказывает, что когда я, наконец, выйду на свободу, обязательно разнесу тут всё, камня на камне не оставлю…

От неуместных философских размышлений к грубой действительности вернул грубый толчок в спину. Видимо, разыгрывался самый «благоприятный», по рассказам Аграила, вариант — тюремщицы привели меня в какие-то покои, с огромной двуспальной кроватью посередине, скрытой за балдахином, втолкнули в дверь, заставив встать на колени, и удалились. Оставив один на один с той самой Бабой, что распоряжалась и командовала, когда меня приволокли пауки.

Эльфийка была прекрасна, несмотря на чуть бледный цвет кожи и торчащие уши. Длинные стройные ноги, обутые в обтягивающие сапоги на острых каблучках; короткая не то юбка, не то набедренная повязка, в виде полукруга, практически открывающая бёдра с боков; рельефный обнажённый животик; обтягивающий корсет, подчёркивающий формы великолепной высокой груди; наконец, практически идеальное личико, обрамлённое гривой пышных волос, с чуть раскосыми глазами, тонким точёным ротиком, острым подбородком и чуть впалыми щеками, придающими выражению какую-то особенную женственность. И холодный взгляд убийцы из под изогнутых бровей, буквально пронизывающий насквозь.

Медленно и соблазнительно вышагивая, Баба направилась ко мне. Остановилась в двух шагах, облизнула губки, и томно произнесла, чуть хрипловатым и очень сексуальным голосом:

— Раб, твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя. Сможешь меня ублажить — будет легче. Нет — пеняй на себя, у нас великолепный пыточных дел мастер…

Просто молчу в ответ. Если честно, у меня уже порядочное время не было женщины, как-то не до того было, и я бы не отказался кого-нибудь «поублажать». Но то, что мой сокамерник рассказал про специфические пристрастия подземных воительниц… Ну его нафиг.

— Так что, раб, работай. — Продолжала тем временем Баба, — Для начала, лижи мои сапоги. Я жду.

Сделала ещё шаг ко мне, так, что я почувствовал исходящий от неё весьма будоражащий аромат. Пробежался глазами по прелестной и такой желанной фигурке, с низу до верху, задерживаясь на каждой выпуклости и впадинке. В другой ситуации, при других обстоятельствах, такая женщина была бы пределом мечтаний. Но когда наши взгляды встретились, всего аж передёрнуло — такая непроглядная чернота таилась на дне нечеловеческих зрачков. Всё обаяние вмиг слетело, а желание пропало. Сознавая, что шансов против воительницы нет — вряд ли нас оставили бы наедине, если бы сомневались в том, что она может со мной справиться, да и давешний инцидент припоминался — я просто смачно плюнул ей прямо в лицо. Со школы довольно метко это делал, а на такой дистанции промахнуться было довольно сложно.

А затем… Дальнейшее вспоминать нет никакого желания. Пыточных дел мастер действительно знал своё дело, и, когда меня спустя бесконечность отволокли обратно в камеру, не было ни одного участка тела, который бы не болел. Мне кажется, происходи всё это в реальности, у меня бы тысячу раз могло остановиться сердце — по крайней мере, много раз казалось, что оно вот — вот вырвется из груди. Но в игре этого не было предусмотрено, и оставалось только по возможности стойко сносить все те изысканные пытки, которые штатный тюремный душегуб считал нужным применять. Он работал не спеша, с чувством, с толком, и, от чего было особенно жутко — молча. Единственной радостью, вызвавшей приступ совершенно дикого смеха, который весьма удививил палача, было сообщение о том, что сила выросла на единицу. Это произошло, когда я бился в оковах, безуспешно пытаясь вырваться.

О том, чтобы заниматься какими-то упражнениями, теперь не могло быть и речи. Оказавшись на холодном каменном полу, очень быстро забылся беспокойным сном, пытаясь хоть как-то восстановить силы и душевное равновесие. Иногда просыпался от крыс, бегавших по телу и наступавших на раны, что заставляло содрогаться от боли. Мерзкие твари достали, будь у меня чуть больше сил и возможность видеть в темноте, устроил бы на них охоту… Пару раз вскакивал, когда по коридору проходили тюремщицы. Всё внутри сжималось от осознания того, что они могут идти и за мной, но пока проносило.

Счёт времени я б потерял, если бы не встроенные часы. Когда понял, что не могу больше спать, посмотрел на них — было полшестого ночи. Следующего дня. Сев, скривившись от боли, принялся копаться во внутренних интерфейсах, тщетно пытаясь найти хоть что-то работающее. Бесполезно — контроль над Замком и над войсками потерял безвозвратно, как и возможность магичить. Хотя, внимательно исследуя все возможности, с немалой радостью нашёл одну доступную и потенциально спасительную функцию — «написать администрации». Накатал здоровенную жалобу, с замиранием сердца отправил, боясь, что не получится. Сообщение ушло, по крайней мере, в статусе слово «выполняется отправка» сменилось на «05:56». Кроме этого, ничего не произошло. Если мою жалобу и рассмотрят и удовлетворят, то явно не сразу. И не в такое время — офис находится в Америке, рабочий день у них уже должен закончиться.

А потом, за мной снова пришли. Очередная порция мучений, чуть разбавленных, на сей раз, вылезшим оповещением о поднявшейся на единичку выносливости. Как говориться, на безрыбье и крабовая палочка сойдёт: раз уж не получал свои положенные два уровня в сутки, хоть таким способом что-то прокачаю… Правда, с радостью не платил бы за это такую цену. После очередного спонтанного роста характеристики, будто опомнившись, я стал специально стараться вырываться изо всех сил, благо, для этого напрягаться особо не приходилось — тело и так само всё трепетало и рвалось, пытаясь спастись от боли. Но больше роста не происходило: или усилия были всё же недостаточные, как-никак, симулировал, или же, для очередного левелапа просто ещё работать и работать, ведь каждый следующий требует вдвое больших усилий.

Когда «сеанс», наконец, закончился, и за мной пришли давешние тюремщицы, я уже было возрадовался, что отведут наконец домой, в тихую спокойную темноту, передохнуть да оклематься… Но нет, не тут то было: мою безвольную истерзанную тушку опять потащили куда-то по коридорам и лестницам, закинули в комнату с глухими стенами, похожую на всё ту же камеру, сняли кандалы, да закрыли сзади решётку, отрезая путь к отступлению. Одна из эльфиек сделала пас рукой, и я почувствовал огромное облегчение — боль почти ушла. Пребывая в эйфории от данного события, не сразу понял, что стены все увешаны разнообразным оружием. Удивление было велико, но оно рассеялось, когда кусок стены спереди отъехал в сторону, открывая выход на большую освещённую арену.