Земля: долгий путь вокруг

Рано утром мы распрощались с Эриком и его водителем Эдди, которые ночевали в гостинице примерно в тридцати километрах от нас, и направились в сторону России. До границы было больше полутора тысяч километров, так что нам предстояло несколько дней напряженной езды, если мы действительно хотели пересечь ее к концу недели. Все еще отставая от графика, мы по-прежнему надеялись наверстать упущенное время в Монголии. Мы остановились пообедать в деревеньке, где познакомились с мальчиком, не старше восьми-десяти лет, ехавшим на самой большой лошади, какую мы только когда-либо видели.

— А ну, покажи класс! — крикнул я.

Мальчик меня понял, мигом подобрался и поскакал во весь опор через низкий кустарник — невероятно маленький всадник. За обедом нас обслуживал другой маленький мальчик. Приняв у нас заказ по альбому типа «ткни-на-это» с фотографиями блюд, он подал нам просто фантастический обед. Даже в крошечной сельской глухомани казахское гостеприимство было потрясающим. Мы снова разбили лагерь на ночь — Юэн и я спали в спальных мешках, чтобы лишний раз не заморачиваться с установкой палатки, а Клаудио в своей одноместной палатке, не озаботившись даже надуванием матраса.

— Эй, остерегайтесь скорпионов, — объявил Клаудио, — потому что только что один пробежал под моей палаткой.

Ну, ёлки, только этого не хватало на ночь глядя.

— Но если мы застегнем спальники, то ведь ничего не случится, а, Юэн? — с надеждой предположил я.

— Да, конечно, — отозвался Юэн. — Я абсолютно Уверен, что если ты не побеспокоишь этих тварей, то и они не побеспокоят тебя. Главное, хорошенько осмотреться по сторонам, когда будешь вставать. Да и все равно, это так здорово, так просто и быстро завалиться в спальник. Раскатываешь его, проглатываешь ужин и потом засыпаешь. А утром просыпаешься, обдуваемый ветром, встаешь, скатываешь его обратно — и вперед. До чего же здорово спать под открытым небом, посреди бескрайнего пространства.

Не особо успокоенный, я скорчился в спальном мешке и погрузился в дремоту, которая вскоре была прервана какими-то хлопающими звуками, доносившимися со всех сторон. Это был всего лишь ветер, трепыхавший внешний слой моего спальника, но я был уверен, что повсюду меня окружали скорпионы. У меня было предчувствие, что утром я проснусь, а Юэн завопит: «Чарли! Не двигайся! Твой спальник весь покрыт скорпионами!» И вот я лежал, понимая, как это глупо, но все равно сам не свой от ужаса. Наверно, я смотрел слишком много плохих фильмов. Было уже полвторого, когда мне наконец удалось заснуть. Затем, где-то полчетвертого, мне приспичило в туалет. Я выскользнул из мешка и прокрался на благопристойное расстояние от лагеря. И, представьте, стоило мне лишь присесть на корточки, как мимо меня прополз паук размером с обеденную тарелку. Я от ужаса чуть не рехнулся. Боже правый. Как ни крути, а все-таки одни рождены для ночевок на открытом воздухе, а другие — нет.

Юэн: Решив добраться до российской границы за тридцать шесть часов, мы ехали от рассвета до самых сумерек по невероятно разбитым дорогам. Никогда не думал, что в дороге может быть так жарко, как было под полуденным солнцем Казахстана. Мы поглощали литры воды, чтобы избежать обезвоживания и не заснуть.

В шесть часов вечера мы были близ Учарала, где вполне могли бы заночевать. Но вместо этого мы подбили друг друга ехать до Аягуза, следующего города, вновь преследуя собственные тени, двигаясь на восток. Это было прекрасно, я буквально впал в транс. В моменты, подобные этому, езда по Центральной Азии казалась приятной и легкой.

«Юэн, куда ты направляешься?» — начал я сам с собой мысленный диалог.

«Просто еду на мотоцикле».

«И долго будешь ехать?»

«Не-а».

«Так куда ты все-таки собрался?»

«Наверное, двину в Центральную Азию».

Ощущение было таким пьянящим, что временами я даже забывал, где нахожусь. Я отключался, а потом вдруг вздрагивал и осознавал, что я посреди пустыни, за рулем мощного мотоцикла, направляюсь к российской границе. Я ощущал себя в своей стихии — я словно родился для того, чтобы ехать на BMW вокруг света.

Мы приехали в Аягуз в десять вечера. Солнце уже давно зашло, и Клаудио на полном ходу угодил в крупную выбоину, помяв при этом обод переднего колеса. Поскольку это колесо сегодня уже проехало семьсот пятьдесят километров, я заволновался, как бы оно совсем не поломалось. Но у нас не было времени, чтобы остановиться и побеспокоиться об этом. Горя желанием поскорее принять душ и завалиться в постель, мы лоханулись и позволили повести нас своим старым добрым друзьям-полицейским. «Следуйте за нами», — велели они, а мы слишком устали, чтобы спорить. Дав им понять, что мы хотим спать, мы попросили поскорее проводить нас до гостиницы, однако вместо этого нас привели на городскую площадь, где была возведена сцена, на которой проходило какое-то представление. И снова мы испытали на себе всю тяжесть излишнего гостеприимства. Люди проделали огромную работу, и это было весьма любезно с их стороны, но мы-то хотели, чтобы нам дали возможность путешествовать анонимно, в особенности когда после долгого пути мы устали как собаки. То была наша последняя ночь в Казахстане, и было бы невежливо отказаться, так что мы посмотрели представление: парень с балалайкой, спевший несколько песен в стиле, смахивавшем на Билли Брагга или какого другого исполнителя песен протеста, две сестры в длинных платьях, молодой человек в сером костюме, исполнивший нечто, звучавшее как казахское техно, и еще один мужчина в тюрбане. По ходу представления собралась небольшая толпа, и, ясное дело, нам пришлось опять раздавать автографы и фотографироваться с ними.

А затем вновь началась суета — где нас лучше разместить на ночлег. В конце концов остановились на доме, который, по нашим предположениям, принадлежал местному губернатору — хотя мы этого так и не выяснили наверняка. Изо всех сил стараясь хоть как-то объясниться, мы попытались дать понять четырем полным казашкам, суетившимся вокруг нас, что нам всего лишь надо сменить мотоциклетную одежду да лечь спать. Но они упорно водили нас из комнаты в комнату, и при этом появлялось все больше людей, желавших взглянуть на нас.

— Где мы будем спать? — спросил Чарли одну из женщин. — И если возможно, мы хотели бы переодеться и помыться.

— Ваша одежда? — что-то поняла наконец казашка.

— Да. Мы были в ней целый день, — нерешительно ответил Чарли. — Не уверен, что понимаю.

— Минуточку, пожалуйста. Минуточку, пожалуйста. — Женщина вышла, затем вернулась. — Вы хотите спать? Не волнуйтесь, вещи не пропадут.

— Но где мы все-таки будем спать? — терпеливо переспросил Чарли. Я восторгался тем, как вежливо, но настойчиво он пытается выяснить местонахождение наших кроватей.

— Отличная работа, Чарли, — заметил я. — Ты прямо дипломат. Вылитый принц Чарлз.

Женщины что-то обсудили на казахском, и одна из них сказала:

— Вот ваша комната.

— О, замечательно. Спасибо огромное, — поблагодарил Чарли, энергично кивнув и поклонившись.

— Спасибо вам, — ответила женщина. — А теперь мы поведем вас в сауну.

Близилась полночь, но у нас не хватило духу спорить.

Мы переоделись и отправились в сауну, где уже в ожидании стояли три других казашки. Это выглядело совершенно невинно. Они всего лишь были хорошими хозяйками, однако мы не мылись три дня и теперь все-таки хотели уединиться.

— Сейчас я закрою дверь, — объявил Чарли женщинам, стоявшим у сауны. — Пока.

Снаружи раздалось хихиканье, а затем нас оставили потеть в тишине.

Выйдя из сауны, мы обнаружили, что для нас накрыли ужин из четырех блюд. Мне указали на центральное место за длинным столом, слева от меня сел мужчина средних лет в весьма элегантном костюме.

— Наверное, это губернатор, — прошептал Чарли.

Стол был завален той же едой, что мы ели на протяжении всего пути по Казахстану: шашлык, тушеная баранина, икра, копченая рыба, всевозможные салаты и гора булочек. Как раз тогда, когда я уже решил было, что мы проедем через Казахстан, так и не отведав бараньей головы, дверь распахнулась и в комнату вошла женщина с огромным блюдом. Голову эту сначала вываривают, и на ней остается тонкий слой сероватого мягкого мяса, смахивающего на переваренный жир. Я не знал, что делать, поэтому решил произнести тост.