Земля дождей

Нужно было срочно переводить тему. Вспомнив, что вся моя одежда в крови и грязи и что изо рта несёт рвотой, я сказал:

— У меня тут такое дело… я… слегка запачкался. Можно я приму душ?

Ника сразу же кивнула. И с грустью на лице продолжила глядеть на раскрашенный в тёплые цвета рассвет.

*

В крошечной бледно-желтоватой ванной комнате я стянул с себя всю одежду. Несколько раз ошпарившись, наконец настроил нужную температуру воды и встал под душем. Нет, подумал я, лучше полежать. И вставил крышку в слив. Совсем скоро ванна наполнилась. Выключив воду, я медленно опустился в неё и лёг.

Глубоко вздохнув, я только сейчас вспомнил о своём дыхании. Очень уж часто во время размышлений я неосознанно переставал дышать. А как только вспоминал об этом и делал глубокий вдох, весь окружающий мир будто снова заводился. Как киноплёнка, начинающая своё вращение после долгой паузы. И всё вдруг вновь начинало играть красками, запахами, ощущениями.

Я думал о том, что в этой самой ванне когда-то лежала сама Виктория… Кто бы мог подумать в тот момент, когда я пересёкся с ней в автобусе, что на следующий день я буду мыться в её ванне, а она будет мертва…

Тряхнув головой, я потянулся к полочке с туалетными принадлежностями. Взял гель для душа. Рядом лежали упаковка женских прокладок известной фирмы, несколько бритвенных станков и мягко-пушистая мочалка.

Делать нечего. Я намылил эту самую мочалку гелем и, чуть приподнявшись, стал натирать ею тело. С того момента как я вышел из психиатрической больницы, прошли всего сутки. Но чувствовал я себя так, будто пережил гражданскую революцию. Плечи и ноги ломило от тупой боли. Правая рука была забинтована и несуразно выпирала, лёжа на краю ванной.

Вскоре я смыл с себя пену. Дождался пока уйдёт вся вода. И сполоснулся под душем.

Перебравшись на холодный кафельный пол, увидел на двери большое зелёное полотенце. Стал им вытираться, глядя в запотевшее зеркало. Там, где моё лицо терялось в мутных разводах конденсата, я пытался высмотреть лицо Виктории… Пытался ещё раз вспомнить, как её глаза беспокойно глядели на меня в автобусе. Ведь она так же ещё совсем недавно смотрелась в это зеркало и вытиралась этим же полотенцем. А сейчас её нет. А я есть. И я пользуюсь её ванной, её гелем, её полотенцем… Стоп! Нужно сейчас же остановиться! Иначе мысли могут выйти из-под контроля, и тогда я точно не смогу с ними справиться.

Именно так вчера и было, когда выбежал из кафе. Но после случившегося на том злосчастном перекрёстке, мои мыслительные процессы замедлили свой темп. Я до сих пор пребывал в неком состоянии заморозки. Ничего не понимал. Было страшно понять, осознать произошедшее. Однако все эти вещи в квартире, отблески жизни Виктории, возвращали страшное осознание. Оно подкрадывалось пусть медленно и почти незаметно, но наглядно демонстрируя свои большие и острые клыки, готовые вот-вот ожесточённо вонзиться в меня.

Когда надел джинсы и рубашку, понял, что неплохо бы почистить и одежду. Я осмотрелся, выискивая взглядом что-нибудь похожее на тряпку. Заметив под ванной какие-то ткани, присел и просунул туда левую руку. Порыскав, наткнулся на что-то твёрдое. И в следующее мгновение вынул… тетрадь. Да. Толстая белая тетрадь с шариковой ручкой внутри. На обложке никаких пометок.

Открыв первую страницу, я увидел красивый почерк.

13 января

Решила завести личный дневник. Интересно, что это значит? Окончательное одиночество? Полное поражение? Не знаю. Одна знакомая сказала мне, что дневник может помочь разобраться в себе, высказаться и посмотреть на свою жизнь со стороны. Наверное, это старомодно, но попробуем… Терять всё равно нечего.

Никогда не вела подобных дневников. Поэтому нахожусь в некотором замешательстве. О чем же мне писать? О самом наболевшем?..

За дверью вдруг послышались шаги. Видимо, Ника шла на кухню.

Через несколько секунд звуки затихли.

Я присел на край ванны и продолжил внимательно читать.

…В ванной комнате я чувствую себя в безопасности. Это мой маленький мир, где кроме меня никого не существует. Здесь забывается всё плохое, а тёплая вода помогает успокоиться. Хотя, конечно, ненадолго. Но этого времени, пожалуй, мне должно хватать на две-три странички. Как раз пока сушатся волосы.

Итак… начну с того, что пошёл пятый год моей жизни в этом городе.

Изменилось ли что-нибудь во мне за столь продолжительное время? Ничего. Внутри я всё так же ощущаю тоскливое ничто. Не знаю, как ещё можно выразить это чувство…

Когда уезжала из дома, мне казалось, что теперь всё наладится, и я найду своё счастье. Думала, что в большом городе и возможностей больше. Тысячи людей на улицах, беспрестанно мелькающие перед тобой чьи-то судьбы. Я была уверена, что и я удачно впишусь в эту картину энергичной жизни. Но, кажется, так и не вписалась. Моя детская наивность!

Здесь меня никто не ждал. Никто. Никому не нужны были мои чувства, мысли, желание помочь… Ведь я всегда почему-то мечтала, что когда вырасту, стану именно тем человеком, который будет помогать людям, указывать им верный путь. Но сейчас кто бы мне самой указал на то, что же мне нужно делать.

В этом году мне уже стукнет 23. Возраст ещё не тот, чтобы называть это проблемой. Но, кажется, именно сейчас я запуталась больше всего. Чего я хочу? Сама не пойму. Растеряла все ориентиры. Живу день ото дня, удовлетворяю базовые потребности, а самой жизни нет. Или, может, это у всех так?..

Сегодня по календарю старый Новый год. Интересно, отмечает ли ещё кто-нибудь этот праздник? Хотя к чему я это вообще…

Наверное, нужно написать про то, что сегодня звонила Ника. В который раз. И я снова не взяла трубку… Не хотелось слышать её голос. Больно. Больно смотреть назад, оборачиваться к своей прошлой жизни, так и не заимев ничего в нынешней. Иначе это точно поражение. Поражение души перед невзгодами. Энтузиазма перед отчаянием. Надежды перед обречённостью…