Земля дождей

Вскоре я абсолютно ясно поняла, что больше не смогу играть в кино. Не смогу ничему радоваться. Я, наконец, в полной мере осознала, какую ужасную совершила ошибку. Из-за всего этого я стала закрытой, неразговорчивой. А через какое-то время и вовсе решила уехать из Москвы. Меня долго отговаривали, но моё решение было окончательным.

С того времени я жила недалеко от тебя, сынок. В одном городе. Валерий, мой друг с детства, старался меня поддерживать. Однажды даже предложил выйти за него замуж. Но я отказалась. Не видела в этом смысла. Ни в чём его не видела…

Через несколько лет я узнала, что больна. У меня начались сильные боли в груди, продолжавшиеся все последующие годы. И только сейчас я понимаю их истинную причину… Роман, я пишу тебе это письмо в ту минуту, когда могу с полной уверенностью заявить, что мои дни сочтены. Это моё наказание, сынок. И я с ним полностью согласна. Ведь до сих пор мне снится, как я оставляю тебя, спящего с сосочкой, на крыльце детского дома… До сих пор вскакиваю в слезах… Не было дня, чтобы я не жалела о содеянном.

Я — сама сирота. И знаю, что это такое. Выросла в этом же детдоме, сынок. Наверное, поэтому так и не научилась ценить самое важное — родных людей. Ведь у меня их никогда не было. Ты — мой первый родной человек за всю мою жизнь. И я тебя бросила… Никогда себя не прощу.

Я знала, что тётя Клара приходит мыть полы ранним утром. Знала, что она сразу же выбежит, увидев в окно происходящее. Именно поэтому в тот день я надела шляпу и пальто. Совершенно не мои вещи. Вещи взрослой женщины. Только бы тётя Клара меня не узнала. Не узнала, что это именно я творю такой ужас.

Сама всю жизнь прожила без родителей — и сама же бросаю своего ребёнка… На это у меня нет слов. Только слёзы. Но их в письмо не вложишь…

Сынок…

Прости меня. Прости, умоляю. И не держи зла. Я ведь этого совсем не стою, поверь. Я не достойна даже одной твоей маленькой мысли обо мне. Пожалуйста, сынок, живи своей жизнью.

Я знаю, ты очень умный и хороший человек. И знаю, что ты очень любишь читать. Однажды я всё же набралась храбрости навестить тебя… Узнав, что ты в библиотеке, я спустилась туда. Ты сидел у окна и внимательно читал книгу. И ты был таким красивым!

Боже… Расплакавшись, я сразу же убежала оттуда. Ты меня не заметил, и слава Богу! Слава Богу… Ведь я бы не посмела заглянуть в твои глаза. Я не достойна жизни. И не имею права более омрачать твою собственную.

Прости за то, что лишила тебя простой человеческой жизни… Виновата в этом только я. Искренне надеюсь, что ты сможешь уберечь себя от обиды на меня. Обида — это мой удел. Обида на саму себя. И за неё я уже поплатилась сполна…

Я прикладываю к этому письму свою фотографию. Здесь я в тот самый период съёмок «Игр с дождём». Взгляни на меня, ещё молодую, взгляни в мои глаза — и ты увидишь в них всё. Уже тогда в них отражалась вся трагедия моей жизни.

Сынок.

Я знаю, что время уже не вернуть. И ничего не изменить. Но знай одно. Я всегда любила тебя. Не думай обо мне всегда плохо. Я этого совсем не стою, поверь. Просто будь счастлив сам. Пожалуйста, Роман. Будь им.

Умоляю.

С вечной любовью,

Светаева Софья Сергеевна

— твоя мама

[25]

— А теперь?.. Теперь всё вспомнил? — с трудом доносился голос Евы сквозь шум ливня.

Я, замерзший и не в силах шелохнуться, стоял снаружи ямы. На земле, затопляемой холодной водой. Дождь лил с ужасающей силой. Значительно потемнело. Море уже проглотило берег и постепенно подбиралось к яме. Приходящая вода почти добралась до самой возвышенности и теперь была нам по щиколотку.

Остров погибал.

Близился мой конец света.

— На фотографии была ты… — произнёс я, и в следующее мгновение молния яркой вспышкой разрезала небо на две половины. — В красном сарафане… Это твоя фотография…

Ева печально улыбнулась со слезами на лице. Её лицо покрывали многочисленные струйки воды. Сарафан полностью промок и потерял всякий цвет. Он облегал её тело, и живот, огромный живот, в котором ютилась жизнь, теперь выступал как никогда раньше.