Земля дождей
Шрифт:
Роберт где-то в закоулках своего сознания давно мечтал отправиться в какое-нибудь небольшое путешествие. Да всё подходящий случай никак не подворачивался. А сейчас — прямо-таки идеальное стечение обстоятельств.
Он ведь всего пару дней назад отчего-то стал представлять, что в самое ближайшее время в его жизни что-то произойдёт. Неизбежно. И непонятно даже было — что-то хорошее это будет или плохое. Но факт оставался фактом — что-то произойти было должно.
И вот произошло.
Письмо.
Из края его давно минувшего детства. Не так уж и «давно», конечно. Ему всего-то двадцать три недавно стукнуло. Но воспринималось
И, возвращаясь к ним теперь, в автобусе, у Роберта поднялось настроение. Все последующие часы пути он парил в облаках детства. Нырял в их прохладную освежающую пучину и выныривал необычайно счастливым. С пятнадцати лет, как он перебрался с родителями в Москву, он не мог вспомнить ни одного случая, когда испытывал бы то, что испытывал сейчас. Окрылённость. Возвышенную радость. Да. Он сладостно предвкушал встречу с Женей. Причинницей своей первой любви.
От этого Роберт даже загорелся творческим энтузиазмом. Потянулся к внутреннему карману пиджака и вынул блокнот. Незаменимый друг журналиста, который всегда был при нём.
Роберт вдруг почувствовал, чего не чувствовал очень давно. Он может что-то написать. Какие-то художественно-прекрасные строки. И ему срочно, во что бы то ни стало, захотелось переложить на бумагу те эмоции, которыми он прямо сейчас буквально дышал. Словно приливом большой волны, когда море наваливается на берег, Роберт наполнялся чем-то столь новым, воодушевляющим и трепетным.
«Боже ж ты мой, — всё изумлялся он проворности мысли и руки, строчащей строчку за строчкой. — Как же так! Столько лет я не мог сделать этого, а теперь мощь вдохновенья — не остановить. Бежит, несётся впереди меня, громко призывая поспешить»
И он спешил. Записывал все переживания. Все яркие детские воспоминания, которые вспыхивали в его сознании. Точно отпущенные с привязи на свободу, мчались они из глубинных областей подсознания с восторженными криками «Ура-а-а!».
Вот и вспыхнул их первый поцелуй в том сосновом лесу, где они вместе с классом летом играли в прятки. Он нашёл её, но при этом подкрался так изящно, что она его и не заметила. А потом вскрикнула от страха и повалилась на него. Так они оба и рухнули.
«Не делай так больше» — «Извини… Не буду.»
«Ты нашёл меня…» — «Ага. Нашёл…»
И Женя вдруг приблизилась к его лицу и поцеловала.
Каким потрясением это было для десятилетнего мальчугана! Господи! Весь мир в ту минуту перевернулся в его душе с ног на голову. Женя Его Поцеловала! И не куда-то там в щёку, а ведь в губы, в губы!
Сколько маленький Роберт потом проживал снова и снова тот поцелуй в своей голове! О, это было что-то волшебное! В детстве волшебство живёт именно в таких моментах. Мимолётных и прекрасных. А может, оттого и прекрасных, что мимолётных. Но — зато впечатляющих так, что хоть костёр разжигай от искр, летящих в такие мгновения из самого сердца.
И сейчас, словно старательный коллекционер скляночек воспоминаний, Роберт раскладывал в своей душе все эти фрагменты и записывал, записывал, записывал их. И так — пока не подобрался к последней странице блокнота. И это ещё притом, что тот был совершенно
новым и ни разу ещё не использованным!Когда последняя строчка с трудом вместилась в блокнот, Роберт удовлетворённо вздохнул: отлично. И почувствовал глубокое умиротворение.
«Как удивительно, что она написала мне, — подумал он, снова глянув в окошко. — Я прямо-таки ожил. И душой, и телом. Но в то же время — странно всё это… Странно, потому что теперь совершенно непонятно, что же будет дальше. Я вышел из привычного мне круга жизни. И теперь — тотальная неизвестность. Но… такая манящая, что вернуться назад меня всё равно не сможет заставить никакая сила. Никакая стихия!»
— Хм… — вдруг в задумчивости выговорил Роберт. — Стихия.
И, не отводя взгляда от окна, продолжил о чём-то думать. О чём-то масштабном и красивом. И настолько его интригующем, что тот, кто глянул бы в этот самый момент на него со стороны, мог бы заметить довольное выражение на его лице. И какие-то очень уж хитрые глаза, которыми он словно что-то видел. Что-то, кроме громадных пшеничных полей за окном…
*
Спустя два часа дороги — остановка.
Роберт вышел из автобуса размять ноги. Закурил сигарету, затянулся, выдохнул. Горизонт расцветал. Небо, наполняясь насыщенной голубизной, неторопливо принимало в себя восходящее солнце.
Роберт медленно прошёлся вдоль автобуса и обратно. Несколько мужиков, стоя по одному, тоже курили, посматривая вдаль.
— Тучи надвигаются, — неожиданно сказал один из них.
Роберт взглянул в противоположную от рассвета сторону. Край небосклона, и правда, темнел. Не заметив рядом с мужиком никого, кому бы тот мог адресовать своё прогностическое послание, Роберт ответил сам:
— Ага…
Мужик продолжал:
— Удивительно. Сегодня по телевизору обещали ясную погоду. Они там у себя на метеостанциях совсем одурели, что ли…
Роберт оставил этого пассажира один на один со своими прогнозами и залез в салон. Слегка откашлявшись, он сел в своё кресло и расслабился. Ещё примерно пять часов пути предвещали ему музыку и восхитительные виды из окна. И — очень тёплые воспоминания. Некоторые — даже приятно обжигающие. Давно он не путешествовал за пределы города. И давно не чувствовал себя таким… живым.
Обрадовавшись этим значительным переменам, Роберт улыбнулся.
«Всё это явно неспроста», — подумал он. И, взглянув на небо, чернеющее вдалеке, снова почему-то тихо и задумчиво произнёс:
— Стихия…
*
Проверка билетов. Почёсывая затылок и сладко зевая, Роберт достал искомканный клочок бумаги и протянул контролёрше, потревожившей его сон. Мельком взглянув в окно, Роберт увидел табличку.
«О! — встрепенулся он тут же. — Так ведь я на месте!»
Роберт вышел из «Пазика», в котором до сих пор не умолкал «Ласковый май». Перед парнем тут же расстелились многочисленные крыши домиков, убегающих под наклоном вниз. Деревня находилась на возвышенности, домами нисходя к большому озеру. Такой родной, но уже подзабытый пейзаж.
Роберт открывал для себя заново знакомые ему с детства улицы. Ничего не изменилось. Всё как будто осталось на своих местах. Не торопясь брёл он по рыхлой дороге и постепенно поднимал из залежей памяти всё больше и больше эпизодов, связанных с встречающимися ему домами.