Земля разбитых грез

Я стиснул зубы.

Вашу ж мать! Опять! Снова! Да гребаный мирок, тут что, вообще ни к кому нельзя спиной поворачиваться?

С трудом успокоившись, я продолжил слушать.

– И все ж, не по-людски это, - ныл новичок.
– Их там пытать до смерти станут, чтоб, значится, ружья делать, да свет в домах, а мы, значится, за это серебра получим. Скольких мы сдали? Дюжины две, небось?

– Ага-а, - довольно отозвался бывалый. – Год копили. Удачно эти бродяги наперед караванщиков зашли.

– А если охотник живой? Вдруг сдюжил хранителя? Что делать будем?

– Да какое живой! Четыре дня как в леса подался, ни слуху, ни духу. Хранитель давно уж сожрал его и высрал.

Сколько-сколько?

У меня засосало под ложечкой. Почему так долго? Что случилось-то? Прошлый забег на родину Айш-нора отнял не больше пяти-шести часов, а этот – сразу четверо суток. Как так-то?

Впрочем, времени подумать уже не оставалось, ведь шаги приблизились – мародеры вышли к пещере. А значит, что сейчас кому-то поплохеет.

– Эт еще чё такое? – послышался удивленный голос бывалого.

Я зажмурился, переходя на магическое зрение и широко распахнул глаза. Ночной лес раскрасился тысячами цветов, а за тушей медведя проглядывались два слабо различимых энергетических контура.

Револьвер сам-собой лег в кристаллическую ладонь, и я вышел из-за своего укрытия, взводя курок.

– А ну-ка замерли, уроды, и рученьки в воздух подняли.

Передо мной стояли, оторопело уставившись на труп гиганта, два мужика. Один – невысокий, светловолосый, с масляным фонарём в руках. Второй – высокий здоровяк с густой окладистой бородой и арбалетом.

Именно он, едва заслышал мой голос, рванулся в сторону вскидывая оружие. Именно его следовало убить в первую очередь.

Громыхнул выстрел, мужика развернуло вбок, и он упал, уронив арбалет и взвыв от боли.

– Беги, дурак! – заорал раненый, поскуливая, и тип с лампой дернулся было, но я выстрелил в дерево рядом с ним.

– Стоять, мудила! Куда это ты собрался?

– Господин, эта, значится…

Договорить он не успел.

Ярость, клекотавшая внутри, требовала выхода, и я, подскочив к нему, со всей силы врезал новенькому с левой по лицу.

Руку пронзила острая боль, что и неудивительно, ведь драться я не умел совершенно, и, наверняка, что-то повредил. Впрочем, новичку было не лучше – он отлетел прямо на медведя и медленно сполз на землю, а я, позволив регенерации приводить кисть в порядок, подскочил к раненому, выбил нож, а после пнул урода в харю, с радостью наблюдая за отлетевшими в сторону зубами. Два или три одним ударом - рекорд, однако.

Тот снова взвыл, но я не дал ему ничего сделать, начав со всей силы избивать ногами.

– Лежи, сука, не смей даже пикнуть без разрешения, ты понял? Понял?! Понял!!!

Удару к десятому тот прохрипел.

– Не бей, не бей, смилуйся.

Я кое-как привел сбившееся дыхание в порядок и спрятал револьвер в кобуру. Кажется, диалог начал налаживаться.

– Айш-нор, иди сюда и прихвати нашего пушистого псайкера, мне понадобится кто-то, способный залезть человеку в голову!

Ворон спланировал с дерева прямо ко мне на плечо, точно ждал этой команды. А, может, и ждал? Урод пернатый, вон, даже хомяка посадил себе на спину. Спелись, блин, представители фауны Дамхейна и Пар-валена.

Я выдохнул, пытаясь успокоиться. Ярость, буквально распиравшая изнутри, выглядела странно и пугала. Я, все-таки, достаточно мирный человек, к чему эта средневековая жестокость? Мне ведь нужно получить сведения, а не поиграть в жёсткий БДСМ со снаффом.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Кажется, попустило.

Очередной приступ злобы наконец-то уступил место холодной решимости. Раз уж я взял ответственность за малолетних воришек, то приложу все усилия, чтобы они задержались на этом свете, но сперва...

Я медленно переводил взгляд с раненого бородача, сверлящего меня яростными взглядами, на испуганного новичка, который уже пришел в себя и теперь пугливо жался к поверженному медведю. Поставил упавший фонарь так, чтобы меня было хорошо видно и навис над ними.

– Значит так, у нас все просто: вы отвечаете на вопросы, я не убиваю. Будете молчать или отпираться, натравлю на вас вот это.

Хомяк уже почти успел забраться во внутренний карман, и я вытащил его, продемонстрировав мужикам. Те как-то не слишком прониклись, похоже, в этом захолустье ллингов никогда не встречали. Ну ладно.

– Чуча, смотри, этих двух ублюдков я сейчас начну спрашивать. Если соврут, сделай им больно, понял?

– Пи! – хомяк кровожадно потер передние лапки, чем совершенно точно разрушил атмосферу.

Бородач поднял на меня окровавленное лицо и расхохотался.

– Башкой повернулся, охотник?

– Сейчас узнаешь, глиномес недоделанный. Чуча, объясни ему, что бывает с теми, кто не отвечает на вопросы.

Несколько секунд ничего не происходило, затем улыбочка начала сползать с лица бородача, еще спустя мгновение он закричал, потом – начал вопить, обхватив голову.

– Хватит, для первого раза достаточно, - процедил я, гладя удивительно полезного зверька. – Ну что, пообщаемся?

– Пошел ты, - процедил бородатый.

Я скрипнул зубами.

Как. Это. Задолбало.

Мучать хомяка не стал, вместо этого со всей силы пнул ублюдка по лице.

– Повторим?

– Пошел… в жопу…

Я покосился на новичка. Тот побледнел, точно мертвец, огромные глаза, наполненные страхом, отчаянно блестели в свете масляной лампы, валявшейся рядом.

– А знаете, мне, пожалуй, хватит и одного мудилы.

Я перекинул Чучу в левую руку, отчего тот злобно запищал, размахнулся правой и навылет прошиб голову бородача, после чего вытащил окровавленную конечность и присел перед обоссавшимся новичком.

– Ну что, поговорим? – вкрадчиво уточнил я, убирая недовольного хомяка во внутренний карман – его услуги больше не требовались.

– Г-г-господин, не убивай! – взвыл новичок.

– Ничего не обещаю, все зависит от твоих ответов.

– Все, все скажу, все!

– Хорошо. Начнем с главного. Я услышал, что вы продали детей каким-то работорговцам. Мне нужны подробности.