Земля точка небо

– А где… мой друг? – спросила Лиза.

– Ваш друг, – сказала женщина. – Утверждает, что болен нервным расстройством, а вы сопровождаете его в поездке как личный психотерапевт. Это правда?

– Н-ну, – Лиза поежилась и хлебнула кофе. – В общем, да. Более или менее.

З-зараза, Макс, вот я тебе покажу «расстройство». Не хватало еще, чтобы ее посадили за лжесвидетельство. Или что-то в таком роде.

– У него есть проблема с наркотиками? Или с алкоголем? – женщина мельком глянула на Лизу. – Мы пока не можем обыскать его, вы понимаете.

– Наркотики… вряд ли. Не знаю, – ответила Лиза чужим голосом. – С алкоголем – может быть. Что он там сделал?

С-скотина.

– Что? Нет, нет, не сделал. Но если вы его лечащий врач, мы обязаны поставить вас в известность. Возможно, его следует проверить.

– Я проверю, – мрачно пообещала Лиза. – Но где он?

– Сейчас его приведут, – женщина посмотрела в бумаги и вдруг спросила. – Вы еврейка?

– Э-э… нет, – удивилась Лиза. – А почему вы спрашиваете?

– Ваша фамилия Фройд?

– Фрейд, – машинально поправила она, и хотела добавить, что это сценическое имя, но вовремя остановилась.

– Загранпаспорт у вас при себе?

– Простите, нет, – Лиза отвернулась, чувствуя, как загран колет ее сквозь задний карман джинсов.

Еще не хватало, чтобы в документах прочли другое имя.

– Вы хотели бы учиться в Германии?

– Я?

– Мы проводим государственную программу, набираем студентов. Нехватка специалистов со знанием языка. Если вы еврейка, вам нужно быстрее. Скоро нас перестанут сюда брать.

– Но я как раз не знаю немецкого…

– Нет, нет, русского. Сюда постоянно прибывают репатрианты. Технически это немцы, но они говорят только по-русски. Страна предоставляет им жилье и работу, но они не хотят. Они практически всегда в депрессии, у них проблема с алкоголем, им обязательно нужна терапия.

– У нас почти всем нужна терапия, – пошутила Лиза, но женщина не поняла ее.

– Вы правы, но этим людям она нужна в первую очередь, а нам трудно ее предоставить. Они не хотят учить язык, а найти русскоговорящего терапевта очень сложно. Кроме меня, вообще-то, сейчас никого нет. Видите, даже по ночам, – она улыбнулась. Лизе нравилась эта тетка. И такое доверие… учиться в Германии… хотя платят копейки, скорее всего. Психологам везде так. Но всё равно. Хотя шоу, конечно. Хотя опять же…

– Мне надо подумать, – сказала Лиза. – Дайте ваш номер, пожалуйста, на всякий случай.

Женщина щелкнула кошельком и протянула визитку.

– А вот и ваш друг, – она кивнула на Максима, который уже мялся на пороге в компании полицейского. Вид у Макса был несчастный, лицо перепуганное. Он нес загранпаспорт, и у него дрожали руки.

– Элиза, здравствуйте, – сказал Максим фальшиво и развязно. – Объясните господам, пожалуйста, что я нахожусь здесь противозаконно, и не забудьте упомянуть о моем нервом заболевании, благодаря которому, точнее, по причине которого…

– Заткнись, идиот, – прошипела Лиза в ухо Макса, вонзив ногти ему под локоть. – Молчи, и идем со мной.

– Распишитесь вот здесь, пожалуйста, – женщина выложила на журнальный стол какую-то бумагу.

Лиза схватила ручку и, не глядя, поставила косой росчерк.

– Еще раз извините за беспокойство. Вызвать вам такси?

– Нет, – она помотала головой. – Спасибо, мы как-нибудь найдем дорогу.

– Я знаю дорогу, здесь нефиг искать. Ай! – сказал Максим. – Аккуратнее можно? Хватит этими своими когтями здесь…

Не слушая и не глядя по сторонам, Лиза выволокла его за стеклянную дверь, свела вниз по ступеням и отпихнула прочь.

– Эй, ты куда? – спросил Макс. – Ты идешь не в ту сторону! Это, конечно, не мое дело…

Лиза развернулась ему навстречу и остановилась в бессильной злобе. Максим улыбался нездоровой улыбкой. Он достал сигарету и пытался закурить, и у него по-прежнему дрожали руки.

– Подожди, – вдруг Лизу осенило. Зафиксировав голову Макса между двух ладоней, она заглянула в его черные зрачки. – Ты что, принял что-то? Это потому тебя задержали?

– Да нет, – Макс дернулся, пытаясь вывернуться, но Лиза удержала его. – Нет, они взяли меня потому, что я снова обретался возле, как его, есть тут такое, «хэ-эроин спот», место встречи барыг и клиентуры, которые…

Лиза сделала шаг назад, и он замолчал.

– Это героин? – она заранее ощутила ужас.

– Гер… да нет, ты что! – Максим порылся в кармане. – Геро… какой на хер героин, ты что, задрачиваешь, это спиды обычные, хочешь?

И вытащил запаянную авторучку.

...

11 мая 2005 года

Я механик. Биомеханик. Я занимался наукой. Был в армии. Сдавал на категорию. Я умел водить трак. И, наверно, еще умею.

В комнате стояло три кровати, и Дима лег на ту, что посередине. Лунные блики сначала лежали под окном, а теперь вытянулись и карабкались по стене напротив. Комната медленно вертелась, следуя ходу планеты, и где-то здесь, казалось, проходит ее центральная ось.

Дима снял номер в дешевом хостеле, весь целиком, чтобы ночью кто-нибудь не ввалился с вещами и холодом. Чтобы ему не мешали думать.

Всё случилось очень быстро. Сколько жизни осталось позади? Треть? Половина? Раз, два, ты ребенок, у кровати пружинная сетка и холодный железный каркас, во дворе урчат собаки, в небе гудит самолет. Ты закрываешь глаза, и перед тобой метелью несутся звезды. Раз, два, и ты здесь, на три десятка лет в будущем, за четыре тысячи километров от дома, у тебя работа в каком-то журнале, дорожная сумка, чужой пиджак висит у изголовья, и ты боишься спать, потому что больше не видишь сны.

– Мы так не договаривались, – неслышно сказал Дима.

Он сел на кровати, порылся в сумке и вывернул ее на пол. Он порылся в куче барахла и подобрал свой очередной блокнот. Совершенно чистый. Маскировка под журналиста.

– Записать всё, – решил Дима. – Срочно всё записать.

Он пошарил в груде белья и нашел карандаш. Тоже новый, с фабричной огранкой.

«Я механик», – нацарапал Дима скачущими детскими буквами. «Я биомеханик».

Мне скоро тридцать четыре.