Землячки 3. Интерес
Шрифт:
Улыбки не сходили с лиц. Все четверо были довольны состоявшейся вылазке. После третьей рюмки Толик пригласил на фокстрот, он хорошо танцевал, а после её похвалы совсем не скрывал своих способностей и умения веселиться. Однако, за столом она заметила, что он чем-то озабочен, но спокойный и ничего не значащий разговор Гали с Серёжей облегчал его состояние. Неожиданно её пригласил на танго бравый молодец. Она взглянула на своего спонсора.
– Конечно, конечно, - бросил он небрежно.
Позднее она поняла, что он был даже рад этому, так как и сам начал приглашать чужих дам на танец, и она
– Ксюша, нравится тебе здесь?
– Да. Я люблю веселиться. Спасибо большое, что вывели меня. Можно, я тост скажу?
– Конечно.
– Тогда наливайте по полной, - смеялась она, - и чтоб до дна за мои слова.
– Согласны, - дружно поддержали все.
– За случай,
что заставил вместе нас поднять бокал!
За искру жизни -- человеку Божий дар!
За то, чтоб искра эта не наделала пожар
– - бедствие для некоторых или многих.
И продолжала, уже глядя только на Толика:
За то, чтобы ни я тебя, ни ты меня
ни в чём не упрекал.
За случай,
что заставил вместе нас поднять бокал!
Все молча выпили до дна, осознав глубину сказанного. Мужчины принялись заедать тост с особой тщательностью, опустив глаза в тарелки. А Галя, смеясь, предложила прогуляться до туалета.
– Не лезь ты ему под кожу. Он же боится обнародовать ваши отношения.
– Мне-то это неизвестно, - хохотала Аксана, - он же про себя пыхтит, мог бы хоть намекнуть, я бы придержала свой язычок.
Вторая половина вечера прошла ещё более непринуждённо, Серёжа весело поддерживал разговор, Галя искренне радовалась, не обращая на Толика никакого внимания, тот спокойно отдавал Аксану на растерзание всем желающим, так как его "добропорядочность" не позволяла ему танцевать только с ней. Лишь перед уходом он преградил дорогу соседним весельчакам, уверенно захватив её на медленное танго, и, отведя в глубину зала, не отпускал из своих объятий.
Пары расстались у подножья, пожелав друг другу всего хорошего.
– Ксюша, я с тобой совсем стройненьким стал, - смеялся он.
– Это большие крутые подъёмы виноваты.
– Крутые подъёмы чего?
– Хохотал он.
– Как чего? Всего сущего!
– Смеялась она.
– Толя, я ещё никогда не видела города в ночи, дай посидеть, на простор посмотреть. А это что такое?
– Она ловила летящие рядом огоньки.
– Посмотри! Посмотри!
– Но никак не могла поймать.
– Это светлячки.
– Ему удалось собрать несколько.
– Их иногда бывает очень много, а иногда нет. Мне в тайге приходилось тучи светящиеся видеть. Это неописуемо!
Он посадил собранных жучков ей на платье, получилась светящаяся брошка.
– Почему они не улетают?
– Я ж им крылышки-то пообрывал, у них только брюшко светится, вот и сидят смирно.
Весь следующий день они провели на стеклянном пляже. Море здесь подходило к крутой горке, полоска берега была не сказать, что широкой. Но абсолютно всё, и берег под ногами, и морское дно было из самых обыкновенных стекляшек, крупные, средние, мелкие, даже как
песчинки, обкатанные волной, они не были острыми -- но это были стёкла! Разные их цвета были хорошо различимы в воде, поэтому дно казалось выложенным из мозаики. На берегу это разноцветье было не так заметно.– Откуда столько стекла!
– Удивлялась она.
– Не знаю. Может отходы стекольного производства, а может с другой стороны океана сюда прибивает течением.
Глаза наслаждались подводной красотой. Они зарывались в эту красоту, обсыпали себя и друг друга этой красотой, и всё не могли насытиться необычным зрелищем. К обеду стеклянные камушки стали горячими, а под вечер на них уже нельзя было ступить, оставалось только продолжать сидеть в воде. Хорошо, что одёжку оставили высоко на берегу, а то бы в ней уже дырки появились от ожогов.
Внезапно воздух стал калёным. Даже отплыв подальше, стало жарко дышать. Морская вода не помогала, и каждый порознь друг от друга стал задумываться о последствиях такого их уединения от мира сего.
– Как выходить-то будем?
– Усмехнулась она.
– Будем ждать, пока солнце не сядет, может остынут.
– Ты что! До захода ещё часа три, не меньше. Сгорим.
– Да. Ты права, - пытался он изобразить улыбку.
– Попали в ловушку, - опять жалобно хихикнула она.
– Если не сгорим, то задохнёмся, будто в жаровню попали.
– Надо отсюда выбираться прямо сейчас, даже если ноги сожжём.
– Может водой пополивать, словно дорожку?
– Предложил он.
– Правда. Пополивай. Если получится, я помогу.
– Никогда не попадал в такую ситуацию.
– Я вот, пока в воде, захотела камушков стеклянных с собой набрать, - ковырялась она в воде, - а положить некуда.
– Зачем?
– Вдруг аквариум заведу, рыбкам красиво будет.
– Слушай, а ведь получается водой-то остужать. Давай-ка вместе. На самом близком расстоянии до горы.
– Сейчас, ещё немного. Духота-то какая. Хоть бы один ветерок пролетел.
Делать было нечего, а далеко ещё до вечера, и они решили выбираться на берег, чётко разработав тактику. Оба, отбросив все сомнения, трудились молча, быстро и на совесть. Он с голой жопой бегом таскал воду в своих плавках, а она -- в лифчике. След в след, не давая политым местам нагреваться, туда-обратно, туда-обратно, всё увеличивая скорость. Ещё немного! Ещё чуть-чуть! Они выскочили на берег, почти задохнувшись, взявшись за руки, взлетели наверх. Бросились на землю усталые потные, горячие. Немного оклемавшись, встретились глазами и принялись хохотать. Он голый с плавками в руках валялся на острых камнях и не мог остановить свой смех.
– А ты ещё камушки хотела собирать, - еле выговорил он.
– А я насобирала, - смеялась она, не переставая.
– И где они?
– Заливался он.
– Вот, - она осторожно сняла плавки, набитые стекляшками.
Он, зажав живот, снова зашёлся истеричным хохотом.
– Ксюша... Ксюша... Умеешь же ты рассмешить... Не мешали они тебе с такой скоростью воду-то из моря таскать, - хохотал он, скорчившись.
– На себя посмотри, экскурсовод, - хохотала она, - в каком виде экскурсии-то проводишь по столице Приморского края.