Земляки по разуму

ПЛЕВОК — РЫБА — ЗЕРКАЛЬНАЯ ЧЕШУЯ — СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК — НАРУШЕНИЕ ЗРЕНИЯ — ЖЕНА— ПОМУТНЕНИЕ СОЗНАНИЯ.

Ключевым словом, естественно, была «жена», то есть, самка, ради пополнения знаний о которой и была пересечена половина Галактики. Осьминог тихо порадовался первой удаче и решил продолжать накапливать информацию, благо люди себя шпионами на проваленной «явке» не чувствовали и ничего подсознательного не скрывали.

— Как самочувствие?

— Где это?

— Ты о водке? Хочешь еще?

— Убери эту гадость! Где это?

— Почему гадость? Водка как водка…

— Где ОНО?

— Ах, ты об этом…

— Да, черт побери!

— Значит, водки не хочешь?

— Нет, черт побери! — заорал Семен, демонстрируя пренебрежительное отношение к богатствам русского языка.

Это тут же подметил Рында:

— Надо же, что можно услышать от человека, чья жена — учительница русского языка! Никакого разнообразия…

— К черту разнообразие! — продолжал пениться огнетушителем Саньковский. — Я просто хочу убедиться, что это мне не померещилось!

Морщась от воплей, Фасилияс тем временем строил новую логическую цепочку:

ВОДКА — САМОЧУВСТВИЕ — РОДНОЙ ЯЗЫК — ЖЕНА— ГАЛЛЮЦИНАЦИИ — БОЯЗНЬ.

Проблем с определением ключевого слова опять не возникало.

Приятель посмотрел на Семена испытующе, цыкнул зубом, взвешивая все «за» и «против», да и махнул рукой:

— Ладно, Сивка-Бурка, стань передо мной как глист перед травой.

Фасилияс с готовностью предоставил кладезю информации возможность лицезреть себя от кончика клюва до крайних присосок.

— Так я и знал. Нет, все-таки не стоило идти на рыбалку… — пробормотал Саньковский и с укоризной обратился к пришельцу. — Что же тебе, Тохиониус, дома-то не сидится, а? Жены у тебя нет, дитё, поди, уже взрослое… Так, спрашивается, какой жареный осьминог клюёт тебя туда, откуда щупальца растут, а?

— Это не он.

— Неужели? — с искренним недоверием удивился Семен. — А кто? Очередная инкарнация Пушкина?

— Это его дитё — Фасилияс. Говорит, ностальгия его в космосе замучила.

— О, это меняет дело, — фальшиво обрадовался Саньковский. — Надолго к нам? Как здоровье батюшки?

— Старик жив, — бодро заверил Фасилияс, — и вождь тоже.

— В этом можно не сомневаться. Если уж разменял бог знает какую тысячу лет, то никакой черт тебя не возьмет! Так, говоришь, ностальгия?

— Мм, не совсем. Дело в том, что, по большому счету, я прибыл сюда выяснить один половой вопрос.

— Да ну?! — голос Семена приобрел оттенок заинтересованности. Его тоже волновали схожие вопросы. — Я думал, что природа решила все за вас.

— Дело в том, что, наблюдая жизнь сородичей, я пришел к выводу, что ихпланета, где я вынужден существовать, нуждается в сексуальной революции.

— Это как? — Рында расхохотался. — Групповое метание икры?

— Нет, ты не понимаешь сути проблемы, — ответил осьминог и принялся излагать свои многообещающие и многочисленные выводы, к которым пришел звездно-тернистым путем сексопатолога-первопроходца.

Мерно кивая в такт его рассуждениям, Семен думал: «Какое счастье, что я не остался в шкуре Тохиониуса! Это с одной стороны. А с другой? На кой черт была мне эта рыбалка? Сидел бы себе дома, жевал петрушку и занимался делом… Идиот!»

***

— Спрячься, — буркнул Семен, открывая дверь.

Фасилияс послушно зарылся в рыбу, наловленную с его помощью под девизом, который никто из рыбаков вслух высказать не решился — «С паршивой овцы хоть шерсти клок».

По просьбе Рынды Семену пришлось взять осьминога к себе. Васька ее мотивировал тем, что ожидающиеся к вечеру гости не стоят чести быть представленными столь экзотическому визитеру.

«Не знаю, как твоим чертовым гостям, а Машке это чучело точно представлять не стоит», — хмуро подумал Саньковский, снимая в коридоре тяжелый рюкзак.

— Неужели поймал что-то? — недоверчиво спросила жена и тут же сузила карие очи, уловив сквозь запах рыбы перегар. — Ты ведь сказал, что идешь простоловить рыбу?!

— Этим я и занимался, — не стал скрывать истину муж, не чуждый желанию смягчить свою участь, и направился в ванную.

Мария с видом прокурора, которого гнетет смутное сомнение, последовала за ним.

— Подожди, не заходи, — посоветовал Саньковский.

Сомнения медленно, но верно начали трансформироваться в подозрения.

— А в чем дело?!

— Я тебе потом все объясню.

Присяжные в лице Марии начали склоняться к обвинительному заключению.

— Что ты мне собираешься объяснять?! — мысль, навеянная верой в чертовщину, что Семен притащил домой пьяную русалку в качестве любовницы, заставила Саньковскую завопить не своим голосом. — Что у тебя в рюкзаке?!!

Семен молча расстегнул рюкзак, молясь, чтобы Фасилияс не всунул в разговор свой клюв.

— Смотри.

Убедившись, что у содержимого с русалками нет ничего общего, кроме чешуйчатого хвоста, Мария поутихла.

— Надеюсь, что это будет честное объяснение, — буркнула она и ушла в комнату смотреть телевизор.

«Или делать вид, что смотрит телевизор», — вздохнул Саньковский, открывая кран. Плюхнув в воду улов, он присел на чугунный уголок и задумался, в смысле, закручинился.

Ему предстояла трудная дипломатическая миссия.

***

Как известно из истории статистики, терпение любящей женщины и женщины вообще — не беспредельно. Ангелы в юбках перевелись в Российской Империи еще до 1913 года, так как статистика уже тех времен о них умалчивает, а ей не доверять в этом аполитичном вопросе смысла нет.