Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Клевер!

Через двор к ним шел Гринуэй, шагая так, словно это он тут все построил и был чрезвычайно доволен достигнутым. Заткнув большие пальцы за пояс и растопырив локти, словно о достоинстве человека можно судить по тому, сколько места он занимает.

— Черт, терпеть не могу этого дерьмоеда! — буркнула Шолла.

Она попыталась сбрить с куска сыра еще более тонкий ломтик и раздосадованно прищелкнула языком, когда он сломался.

— Ты прекрасно разбираешься в людях, — заметил Клевер, приветливо маша рукой приближающемуся Гринуэю.

Тот с насмешливой ухмылкой разглядывал Хлыста. Со времени безвременной кончины Магвира он взял на себя роль главного насмешника при Стуре.

— Это еще кто? — насмешливо спросил он.

— Это Хлыст. Я учу его пользоваться клинком. Точнее, учу им не пользоваться.

— Похоже, он полный кретин, — сказал Гринуэй.

— Что поделать, таких умников, как ты, в мире немного. Приходится обходиться теми, которые есть. Как там Стур, готов меня принять?

— Ты имеешь в виду, король.

Клевер непонимающе уставился на него:

— Ах да, король! Его-то я и имею в виду. Стур — это король, а король — это Стур. Мы же оба были рядом, когда он повесил цепь себе на шею, верно? И они с цепью тоже там были, причем оба были в крови.

Гринуэй поерзал пальцами за поясом портупеи.

— Когда-нибудь, Клевер, ты все же договоришься.

— Что же, грязь ждет каждого из нас. Есть способы попасть туда и похуже, чем излишняя словоохотливость. Итак, не пора ли сообщить Большому Волку новости? — Он кивнул в сторону мешка, который уже привлек внимание по меньшей мере половины мух в Карлеоне. — Прихвати его с собой, Хлыст, ладно?

Парень сморщил нос:

— А это точно надо? Он уже пахнет.

— Так уж все устроено, паренек, все мы воняем под конец. И да, это точно надо. Я не о себе беспокоюсь, можешь не сомневаться.

— Не ввязывайся там ни во что, а, вождь? — буркнула Шолла, не отводя взгляда от своего ножа и своего сыра.

— Хочешь верь, хочешь не верь, но я уже пятнадцать лет стараюсь так и поступать.

— Что ты тут вообще затеяла, черт подери? — спросил Нижний, когда Клевер отошел, чтобы предстать перед своим королем.

— Если отрезать ровно столько, сколько надо, — промурлыкала Шолла, — то он просто тает на языке…

По всей видимости, Хлыст сперва хотел закинуть мешок на плечо, но потом увидел пятна и передумал. Нести его на вытянутой руке у него, однако, не хватало сил, так что в результате он потащил его сбоку, то и дело ударяясь коленом и хлюпая намокшей подошвой.

— Никогда не видел короля, — сообщил он.

— Правда? — отозвался Клевер. — А по тебе можно подумать, будто ты находишься в ежедневном контакте с державной особой.

— Чего?

— Главное, помалкивай и улыбайся побольше.

Лицо Хлыста застыло в оскаленной гримасе.

— Я сказал, улыбайся! Ты не зубы свои продаешь.

В замке Скарлинга многое осталось неизменным со времен самого Скарлинга. Большие скрипучие двери на огромных железных петлях, балки под темным потолком, высокие окна, яркое холодное солнце за ними и звук бегущей воды далеко внизу. Трон Скарлинга тоже был тем самым, на котором некогда сидел Бетод, а за ним Черный Доу, а за ним Скейл Железнорукий, — простое жесткое кресло с истертыми, отполированными временем подлокотниками и облезающей со спинки краской.

А вот человек на троне был новый. Стур Сумрак, которого называли Большим Волком, сидел, закинув левую ногу на подлокотник и слегка покачивая босой ступней. На его плечи был накинут отлично выделанный плащ из волчьей шкуры, и ухмылка на его лице была самая что ни на есть волчья. А почему бы ему и не улыбаться? Он ведь получил все, чего добивался. Он больше не наследник престола, но самый настоящий король, и все, что ему для этого потребовалось, — это перерезать глотку своему дяде.

Все здесь бурлило скрытой угрозой. Лица молодых воинов хмурились, словно жизнь была для них соревнованием, кто успешнее избежит веселья. Языки огня в огромном камине сердито лизали воздух. Даже чашки на столах, казалось, затаили глухую обиду. Стояла та ужасная тишина, когда все боятся дышать, в любой момент ожидая вспышки насилия, внезапной, словно молния.

— Ты должен преклонить колени! — прорычал Гринуэй, когда они остановились посередине просторного каменного пола напротив Стура.

Клевер поднял брови:

— Я думал, надо сперва хотя бы подойти. То есть я, наверное, смог бы проползти на коленях от двери, но это стало бы серьезным испытанием для моих штанов, а также для терпения всех присутствующих. — Он показал пальцем на дверь и повернулся в ту сторону: — Но я с радостью вернусь и начну сначала, если существует лучший способ это сделать…

— Тебе нет нужды становиться на колени, Клевер, — сказал Стур, взмахом руки подзывая его к себе. — Такому старому другу, как ты? Не будь жопой, Гринуэй.

Гринуэй ответил презрительной гримасой эпических масштабов, отчего, подумал Клевер, стал еще более, чем когда-либо, похож на жопу. Свою природу не спрячешь. То же, несомненно, относилось и ко всем остальным в этом зале.

Только сейчас Клевер заметил в углу новую клеть, которая свисала с одной из потолочных балок, слегка поворачиваясь. Ничего хорошего это не предвещало. К тому же в ней кто-то был — обнаженный и избитый в кровь, но его глаза были все еще открыты. Это было еще более недобрым знаком.

— Если я не ошибаюсь, — проговорил Клевер, — это у тебя Греган Пустоголовый там, в клетке.

Стур сузил глаза:

— Мой замок полон недоумков, способных говорить мне то, что я и так знаю.

— Я был готов поклясться, что он на нашей стороне.

— У меня были сомнения, — сказал Стур, кривя губу и бросив взгляд на клетку. — Когда я поднял ему налоги, он не захотел платить. Его это сильно расстроило. И он начал расстраивать других людей.

— А сейчас он что чувствует, как по-твоему? — спросил Гринуэй.

Клевер осторожно почесал свой шрам.

— Похоже на то, что ему малость неприятно.

— Мой отец всегда стоял за то, чтобы откупаться от него, — сказал Стур. — От него и от таких, как он.

— Черный Кальдер отлично понимает, что значит компромисс.

— Ну а я не понимаю.

— Да, — отозвался Клевер. — Это я вижу.

— Люди по природе жадные, так? Никакой благодарности. Они думают не о том, что они от тебя уже получили, а только о том, что получат в следующий раз.

— Говнюков на свете великое множество, это верно, — произнес Клевер, обводя взглядом Стурово окружение.