Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Прости, что меня долго не было.

Он коснулся ее волос. Она уклонилась, и Шенкт испуганно отдернул руку.

Двинулся было вперед, но, ощутив тяжесть смертоносного серпа, спрятанного под курткой, резко остановился и попятился. На него уставились все трое, сжимая в ручонках резных зверюшек.

— А теперь — спать, — сказала Шайло. — Он еще завтра здесь будет. — Перевела взгляд на него, и между бровей ее собрались складочки. — Будешь, Кэс?

— Да.

Дети захныкали, но она, не слушая, показала на лестницу.

— Спать.

Они медленно и неохотно поплелись наверх. Мальчик — зевая, младшая девочка — понурив голову, старшая — ноя, что ничуточки не устала.

— Я приду попозже и спою вам, — пообещала Шайло. — Будете вести себя тихо, может, и отец подпоет.

Младшенькая улыбнулась ему, выглянув между перил наверху лестницы. Но тут Шайло подтолкнула его в гостиную и закрыла дверь.

— Они так выросли, — пробормотал он.

— Как им и положено. Почему ты здесь?

— Что, я не могу просто…

— Не можешь, и знаешь это. Так почему… — Тут она увидела рубин у него на пальце и нахмурилась. — Кольцо Меркатто?

— Она потеряла его в Пуранти. Где я чуть было не догнал ее.

— Догнал? Зачем?

Он помолчал немного.

— Она оказалась вовлечена… в мою месть.

— Ты и твоя месть. Ты никогда не думал, что мог бы быть счастливым, забыв о ней?

— Камень мог бы быть счастливым, стань он птицей и улети с земли. Но камень не птица. Ты работала на Меркатто?

— Да. И что?

— Где она сейчас?

— Так ты ради этого сюда явился?

— Ради этого. — Он посмотрел на потолок. — И ради них. — Взглянул ей в глаза. — И ради тебя.

Она улыбнулась. От уголков глаз разбежались крохотные морщинки. И он вдруг понял, что до сей минуты сам не знал, насколько они милы ему, эти морщинки.

— Кэс, Кэс… Какой же ты все-таки дурак при всем твоем уме. Вечно ищешь не то, что надо, не там, где надо. Меркатто в Осприи, с Рогонтом. Сразилась там в битве. Это знает каждый, у кого есть уши.

— Я не слышал.

— Ты не слушал. Она теперь в дружбе с герцогом проволочек. Я думаю, он собирается посадить ее на трон Орсо, чтобы было кому попридержать народ Талина, когда он доберется до короны.

— Стало быть, она последует за ним. Обратно в Талин.

— Ну да.

— Стало быть, и мне за ними. Обратно в Талин. — Шенкт нахмурился. — Мог бы и не уезжать. Подождать ее там эти несколько последних недель.

— Так обычно и бывает, когда за чем-то охотишься. Проще дождаться, пока он придет к тебе сам.

— Я был уверен, что ты уже нашла себе другого мужчину.

— Двух. Но надолго они не задержались. — Она протянула ему руку. — Подпеть готов?

— Всегда.

Он взял ее за руку. И, покинув комнату, она потянула его за собой вверх по лестнице.

VII. Талин

Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным.

Пьер Шодерло де Лакло

Рогонт, герцог Осприи, не явился вовремя на поле битвы при Душистых Соснах, но Сальер, герцог Виссерина, все равно имел численный перевес и был слишком горд, чтобы отступить. Тем более что вражескими силами командовала женщина. Он сразился и проиграл, отступил-таки и оставил город Каприле без защиты. Горожане, страшась неизбежного разграбления и надеясь на милосердие, открыли ворота Змее Талина.

Монца в город вошла, но большинство своих людей оставила под стенами. Орсо взял в союзники баолийцев, уговорив их встать под рваные знамена Тысячи Мечей. Бойцами они были свирепыми, но репутацию имели кровавую. Монца сама имела такую же и потому оснований доверять им не видела.

— Я люблю тебя.

— Конечно, любишь.

— Люблю… но не пускай баолийцев в город, Бенна.

— Можешь на меня положиться.

— Полагаюсь. Не пускай баолийцев в город.

На закате она отправилась обратно к Душистым Соснам и скакала три часа, чтобы обсудить за ужином с герцогом Орсо планы на конец сезона.

— Милосердие горожанам Каприле — если они и впрямь сдадутся, заплатят контрибуцию и признают меня своим законным правителем.

— Милосердие, ваша светлость?

— Вы не знаете, что это такое? — Она знала. Не думала только, что он на это способен. — Мне нужна земля, а не жизнь этих людей. Мертвецы не могут повиноваться. Вы одержали здесь громкую победу. И вас ждет грандиозное триумфальное шествие по улицам Талина.

Что ж, Бенну это должно было обрадовать.

— Ваша светлость слишком добры.

— Ха. Немногие с этим согласились бы.

На рассвете, возвращаясь в Каприле, она шутила с Верным и смеялась. Он смеялся тоже. Глядя на золотую пшеницу, колыхавшуюся на ветру, они говорили о том, как плодородны земли по берегам Капры.

А потом она увидела дым над городом и мгновенно поняла, что случилось.

Улицы были завалены трупами. Мужчин, женщин, детей. Стариков и младенцев. Над трупами кружили птицы и роились мухи. За их с Верным лошадьми увязалась какая-то хромая собака. Больше никого живого в городе не обнаружилось. Зияли черными дырами выбитые окна и двери. Целые улицы обратились в пепел и головешки, над которым высились покосившиеся дымоходные трубы. Многие дома еще горели.

Накануне вечером Каприле был процветающим городом. Утром являл собою ад, сделавшийся реальностью.

Бенна, судя по всему, ее не послушался. Начали дело баолийцы, и к ним охотно присоединились наемники Тысячи Мечей — пьяные, злые, опасавшиеся упустить легкую поживу. Ночная тьма и темная компания помогли обратиться в зверей даже относительно приличным людям, малая толика которых насчитывалась среди подонков, которыми командовала Монца. Цивилизованность — отнюдь не крепостная непоколебимая стена, как кажется цивилизованным людям. Развеивается с той же легкостью, что дым на ветру.