Земская ведьма. Летняя практика
Шрифт:
Вовка замялся.
– Что ж нам, тейпеть неуважение? – в последний раз попытался возразить он.
– Разумеется, нет. Но есть менее радикальные способы заставить хозяев относиться к вам с почтением.
– Это какие же?
– А вы составьте список своих условий и оставьте хозяевам на видном месте. Поверьте, не один человек в здравом уме от своего домового не откажется. Вы нужны людям также, как они нужны вам. Важно прийти к компромиссу. Мы поможем вам с составлением пунктов.
– И написать можно что-угодно? – тут же обрадовалась домовиха-комиссар.
– Что
– Чтобы меня по имени-отчеству называли… - мечтательно сказала хранительница.
– И чтоб стопочку у печи на ночь ставили! – добавил домовой старосты.
– И чтобы Гостимиру вернули! – крикнул Бажук. – Иначе я весь дом так переверну, что хозяину мало не покажется!
– Давайте мы трудовой договор составим!
– Не, ультиматум лучше!
– Бумагу несите!
– Много бумаги!
– Мы подписи свои еще поставим!
– А у кого нет подписи?
– Придумай!
Гвалт стоял такой, что хоть затыкай уши. Домовые наперебой кричали свои предложения, а Вовка, преисполненный важности, их записывал.
Только двое домовых – старичок и бабулька – не разделяли всеобщего восторга.
– То есть бунта не будет, получается? – расстроился старичок.
– Вряд ли. Они ультиматум уже какой-то составляют. Никакого постоянства…
– Ну а что ты хотела, старая? Молодежь…
– Молодежь… - прокряхтела бабка. – Я домой пойду… Мне пряжу перебрать надо…
– А мне кота вычесать. Опять этот дурень в репей залез…
Вдвоем старички вразвалочку подошли к печи и исчезли.
Глава 18
– Значит, Федор Светозарович? – улыбнулась я, читая найденный на печи лист, исписанный корявым почерком моего домового.
Федька кивнул.
– Ну или хотя бы Федор. Я уже слишком взрослый для Федьки!
– Настолько взрослый, что последнюю пятницу каждого месяца требуешь отгул?
– Выходной!
– Понятно… С Наумом вместе составляли?
Федька, то есть теперь уже Федор покраснел. Но продолжил упрямо таращиться на меня, пока я знакомилась с содержанием «Ультиматума домовых Вершков-Корешков, составленного 30 июня сего года и заверенного Председателем Домового Братства Владимиром Иванычем из Рода Велислава».
Такую грамоту сегодня утром получил, очевидно, каждый житель деревни. Научила на свою голову…
– Тебя Гостимира на эту авантюру подбила?
– И что с того? – подбоченился домовой. – Имею право! Чем я хуже местных хранителей?
– Да уж действительно…
Гостимиру я ни в чем не винила. Домовичке и так досталось.
Всю неделю до свадьбы она жила то у меня, то у Дарины. В заброшенный дом я ее отпускала только в компании Бажука. Но сегодня вопрос о местонахождения Гостимиры должен был разрешиться. День свадьбы наконец настал.
Вячко с Михайло еще вчера уехали на выкуп невесты и сегодня к обеду должны были вернуться. Настасья Сергеевна и Олеся с дворовыми девками (и бабой Клавой, которая пекла самые вкусные пироги на селе) встали рано утром, чтобы успеть все приготовления к празднику.
Олеся
просила меня с Дариной прийти пораньше якобы под видом помощи с накрыванием на стол, но я знала, что на самом деле девушка просто боялась. В отличие от отца она моему пророчеству в кузнице верила и опасалась, как бы упрямый батя чисто из принципа не свернул навстречу разбойникам.Признаться, я тоже очень нервничала, и до часу ночи ворочалась, не в силах уснуть. Наверное, поэтому лицо у меня было помятое, а под глазами залегли тени.
Спасибо Дарине, которая убрала с лица болезненную бледность и «разгладила» круги. Подруга еще порывалась добавить румянца и удлинить ресницы, но я мягко отказалась. С чем уродилась, то и пригодилось.
– Тебе домовой тоже целый свиток пожеланий оставил? – рассмеялась подруга, вплетая мне в косы бусинки в виде жемчужных звезд.
Оставалось еще надеть праздничный сарафан, и я буду готова.
– Спасибо, что не два, - буркнула я. – Но это ничего. Лучше так, чем всю деревню без хранителей оставить.
Наказав Федьке следить за домом и в случае чего помогать Гостимире, я вместе с подругой направилась к дому Олеси. Приготовления здесь шли полным ходом, правда лица хозяев были каким-то кислыми.
– Получили весточку от домовых? – догадалась Дарина.
Олеся удрученно кивнула.
– Они не хотят свадьбы Вячко и Любавы… Заявляют, что иначе весь дом разнесут… Мама в ужасе.
В самом деле, Настасья Сергеевна казалась бледнее самого Кощея. Она постоянно сбивалась с мысли, путала количество гостей и тарелок, роняла ложки, едва не пролила вино… На нее было жалко смотреть.
Баба Клава выглядела не лучше.
– Как же я без свой домовихи-то буду? – причитала она, разрезая картофельный пирог на части.
– Может, это просто чей-то розыгрыш? – неуверенно предположила одна из девок – та самая, что подавала нам чай.
– Ага, розыгрыш… Мне вот что-то совсем не смешно… - отвечала ей подруга.
Худо-бедно покончив с приготовлениями в доме, мы направились к капищу, куда Вячко, согласно древней традиции, должен был привезти Любаву и заключить с ней брак пред ликами Богов.
Капище представляло собой поляну на одном из холмов, окруженную деревянными идолами. Я ходила вдоль вырезанных из цельного дуба Перуна, Лады, Макоши, Даждьбога, Велеса и Сварога, восхищаясь мастерством резчика. В честь свадьбы лики украсили цветами и обновили краску. Теперь глаза идолов, покрытые специальным серебряным раствором, блестели на солнце как живые.
Для обряда бракосочетание привезли даже жреца из города. Им оказался согбенный старичок в золотом платье, больше похожем на ночнушку. Жрец опирался на посох и клевал носом, однако наш староста не давал ему уснуть.
Неждан Егорыч явился на капище одним из первых, щеголяя беретом с роскошным пионом. Рядом вышагивала его жена – дородная женщина в красивом, расшитом цветками платке. Маришка постаралась…
Семья Тихона, кстати, тоже явилась. Агриппина и Милица красовались в новых сарафанах, но второй дочери я не видела. Баба Клава сказала, что Маришка решила пересидеть свадьбу дома. Может, оно и к лучшему…