Зенит Левиафана. Книга I

Аудун отдал соответствующие распоряжения и теперь был уверен в том, что к завтрашнему полудню из Саннефьорда прибудут торговцы, ремесленники и фермеры. Это действенная практика - как можно скорее перемешать жителей двух ранее враждебных регионов, чтобы поумерить неприязнь между ними. Разумеется, возможно кровопролитие, вполне вероятно - оно будет, почти гарантированно - кого-то убьют. Но пара показательных кровавых орлов (очень желательно - с жертвами среди ни в чем не повинных) быстро приструнят бунтарей.

Тем, кто переедет из Саннефьорда в Шиен конунг (точнее - Аудун, но кого это волнует) обещает богатые дары, фермерам - по паре овец и коз, дубильщикам - партию свежих шкур, рыбакам - новые лодки и сети. Желающих будет гораздо больше, чем потребуется, потому как везде найдутся авантюристы, уверенные в том, что где-то в любом случае лучше, чем там, где они живут сейчас. И кому-то даже повезет это доказать.

Что получат жители Шиена? Разумеется, снизят налоги, проведут комплекс восстановительных работ в порте, на рыночной площади и где-нибудь еще, что давно уже прогнило до основания, потому что было выстроено едва ли не сто лет назад. Везде есть такие места и даже самый хороший конунг не в состоянии удовлетворить все до последнего желания своего народа. Это закон. Закон, который всегда будет на руку новому конунгу.

А еще построят одну-две новых корчмы и мед станут возить откуда-нибудь с севера, например - из Гьермундбю. Это и еще десятки и десятки рутинных нюансов. Все их Аудун знал наперечет и все они надоели ему до откровенного омерзения, но выбора не было. Он имел право перепоручить все это Кругу хускарлов, но не был уверен в их силах, а Телемарк надлежало привести к согласию (любопытная отсылка, не правда ли?..) как можно быстрее, тогда с Агдерами будет много проще.

В бражный зал он пришел далеко за полночь, вместе с Регином и воительницей, которая представилась как Асвейг Астриддоттир и все это время таскалась за ним, слава богам - не предлагая помощи. Лейва он отправил на поиски местного эриля, коли тот сумел выжить и не сбежал. Если рунному шаману удастся найти подход к своему телемаркскому коллеге, это серьезно облегчит процесс укрепления власти Эйрика в регионе. Ибо если уж читающий вюрд принял нового конунга без лишних вопросов, то простым работягам вроде как ничего другого и не остается.

Воины пировали, кричали «Скьель!» и разбивали деревянные кружки о доски пола, выражая свое восхищение местным медом. Аудуну поднесли сразу две кружки и он их обе осушил. В два глотка. Затем направился в дальний конец зала, где на троне Дьярви теперь восседал Эйрик. Регин и Асвейг с молчаливого согласия знаменосца растворились в толпе пирующих хирдманов.

– Скьель!
– рыкнул Эйрик и высоко поднял свой рог, в котором плескался янтарный напиток. Он уважительно посмотрел на своего знаменосца.

– Скьель!
– ответил Аудун и поднял в ответ деревянную кружку, каким-то чудесным образом оказавшуюся в его руке.

Воины пригубили дар Браги и посмотрели друг на друга.

– Я не буду спрашивать, все ли надлежащие распоряжения ты отдал, - Эйрик откинулся на высокую спинку трона, устланного шкура волков.
– Более того, многое ты сделал лично, я уже слышал. Воины говорят о тебе без умолку и слова их о новом знаменосце не могут ни услаждать мой слух.

Аудун улыбнулся, но ничего не ответил.

– И я даже не буду спрашивать, кто ты на самом деле такой, хотя твои умения под стать конунгу из конунгов, - в глазах Эйрика на мгновение мелькнуло подозрение, тут же его сменило любопытство, а потом - нечто другое, чего Аудун не сумел разобрать.
– И о том, как ты открыл ворота города, я тоже не спрошу. Но впредь ты будешь вести в бой уже не тридцать воинов. Ты будешь стоять вместе со мной во главе всего хирда!

– Благодарю за доверие, конунг, - Аудун сдержано кивнул. Он видел, что Эйрик к чему-то подводит его. К двум вещам, и он догадывался о второй, тогда как первая оставалась для него загадкой.

– Не стоит, - Агнарсон улыбнулся своей широкой хищной улыбкой. У конунга Вестфольда это было проявлением искренности намерений. Эйрик либо не умел скрывать своих эмоций, либо просто не желал этого делать. Знаменосец склонялся ко второму варианту.
– За истину не благодарят. Лучше скажи, - он внезапно встал с трона и одним широким шагом приблизился к Аудуну почти вплотную. Тот вздрогнул от неожиданности.
– Как думаешь, почему я не задаю этих очевидных вопросов? О тебе и твоем прошлом, а? Почему продолжаю доверять тебе, хотя силу твою не могу постичь, а значит - вряд ли смогу контролировать? Ведь не потому лишь, что ты подарил мне Шиен и не лгал до сего момента.

– Не потому, - покачал головой Аудун, который уже пришел в себя и решил впредь вести игру осторожнее. Он незаметно отвел одну руку назад, ближе к ножнам со скрамасаксом. Глазами поискал второй выход, который был в каждом бражном зале.
– Полагаю, причина кроется в твоей прозорливости, Эйрик Агнарсон. Ведь не зря же народ прозвал тебя Звезднорожденным.

С минуту конунг внимательно смотрел на своего знаменосцу. И вновь Аудун не сумел до конца понять взгляд этого непростого человека, который был переменчив как море - только что его можно было читать, словно раскрытый свиток пергамента, и вот он уже непроницаем, как легендарный Мимир. Затем внезапно полные губы Эйрика растянулись в улыбке, а глаза блеснули пьяным безумием.

– Да потому что ты - посланец Всеотца!
– взревел конунг, с легкостью перекрывая гомон трех дюжин хирдманов.
– Всеотца, который возжелал, чтобы все нордманы подчинялись достойнейшему из его сынов!

Воины одобрительно закричали в ответ, кружки и питьевые рога взлетели к сводам бражного зала, щедро расплескивая вокруг золотистые капли меда, реки которого этой ночью не остановят свои бурные потоки ни на миг.

Эйрик перевел восторженный взор со своих воинов к Аудуну.

– Я верю тебе, потому что я верю своим богам, - прошептал он едва слышно. И он обнял своего знаменосца, открыто, искренне. Аудун, чьи кости тут же натужно взвыли, ибо конунг обладал поистине медвежьей мощью, ответил Эйрику взаимностью, похлопав его по широкой спине, влажной от пота.

Эйрик неспешно вернулся к трону. Теперь он выглядел усталым, хотя едва ли рискнет сомкнуть глаза раньше, чем последний хускарл забудется пьяным сном. Аудун глубоко вздохнул, осознавая, что с первым вопросом они разобрались и загадка эта, минуту назад терзавшая в равной степени его разум и душу, разрешилась самым благополучным образом. Он уже успел забыть, как выглядит общество, в котором вера, настоящая вера, а не религиозный суррогат, значит для людей не меньше, чем их собственная честь.

– Но ведь у нас есть и другой вопрос, требующий решения, - Аудун подошел к трону Эйрика и оперся на его широкий подлокотник. Конунг вновь откинулся на спинку и внимательно посмотрел на своего знаменосца.

– Верно, верно, друг мой, - проговорил он, осушая рог и подзывая ближайшего воина с молчаливой просьбой наполнить его вновь. Трэллы, прислуживающие Дьярви, само собой разбежались и пока из Саннефьорда не приведут новых, многие бытовые вещи лягут на плечи хирдманов, и с этим ничего не поделать.
– Я знаю, что ты скажешь - нужно продолжать, идти на Эуст-Агдер, пока там не поняли, что вообще происходит.