Зеркала и лица Северный Ветер

– Вполне. Обнародуйте факты.

– Барон де Ре известен среди колдунов как один из самых жалких неудачников. Магглы вполне справедливо приговорили его к смертной казни. Впрочем, магглы судили его не за чернокнижничество, как преподают у нас, а за так называемую 'противоестественную' любовь к детям. В течении 8 лет сей достойный французский гражданин, потомок двух самых аристократических родов, Краон и Монморанси, умертвил, по общим подсчётам, порядком 800 детей. По собственному признанию, он завлекал их в свой замок, насиловал под пытками, а потом убивал. Изверг утверждал, что испытывал при этом чувство неизъяснимого наслаждения. Трупы несчастных детей сжигались, и только особенно красивые детские головки барон сохранял... на память. Думаю, в наши дни сего достойного джентльмена с распростёртыми объятиями приняли бы в секте Волдеморта...

– Как вы странно раскрываете тему!
– резко прервал Сириуса учитель.
– И прекратите уже мельтешить у меня перед глазами! Не терпится продемонстрировать всем, как скрипят ваши новые ботинки? Что у вас за несносная привычка всё время раскачиваться, то на стуле, то так?!

Блэк перестал улыбаться. В синих, почти черных, глазах сверкнул опасный огонь:

– Вы находите мою манеру отвечать неприятной. В свой черёд нахожу странным, явного приверженца Темных искусств изучать в контексте молодого и перспективного энтузиаста. Считаю, что замалчивание о нескромных деталях в биографии подобных персонажей непростительно, так как у теперешних молодых энтузиастов может сложиться неправильное преклонение перед ложными идеалами...

– Сожалею, Блэк, но вы вынуждаете меня поставить вам 'Тролля'.

– Почему?!
– возмутилась Мэри.

– История - это наука голых фактов, имён и событий, а не смакование грязных инсинуаций.

– Ну, так Сириус как раз голые факты и изложил, - засмеялся Поттер.

– Ставить 'Тролля' за правдиво изложенную информацию не камельфо, профессор. Но учитель вы, так что вы в своем праве, - Сириус раскланялся, в последний раз скрипнул ботинками и направился к своему месту.

– Эй, Эванс?
– обернулся Поттер со своей архиоригинальной фразой, - как настроение?

Лили поморщилась, выдергивая из-под его руки свой рюкзак:

– Кажется, я сейчас как лошадь засну стоя.

– Почему именно лошадь? - хмыкнул Поттер, - Телки, вообще-то тоже стоя спят...

– Отвали!

– И не надейся.

Рука наглеца бессовестно ухватилась за округлое девичье колено и паучком поползла по бедру вверх.

Скорее от неожиданности, чем от гнева, Лили замахнулась на него. С отменной реакцией первоклассного ловца Поттер успел отдёрнуть руку, так что со всей дури и оглушительным хлопком, прозвучавшим выстрелом на весь класс, Лили пребольно ударила сама себя по ляжке.

– Мисс?
– удивленно подняв голову учитель, сдвигая кустистые брови.
– Что там у вас?

– Простите, - покраснела Лили, - какая-то назойливая мошка. Ты гадёныш, Поттер!
– зашипела она.
– Что себе позволяешь?!

– Ну не мог же я позволить тебе заснуть?
– невинно заморгала эта сволочь пушистыми ресницами, продолжая зубоскалить. - Джеймс Поттер друзей в беде никогда не бросает! - пафосно закончил он.

– Держи свои руки подальше от меня. Понял?

– Понял, что тут не понятного? Держать руки подальше. А что разрешается держать поближе?
– заговорщицким шепотом вопросил он.

– Поближе и покрепче держи свою палочку, желательно в боевой готовности.

Губы Поттера растянулись в глумливой улыбке:

– Мне нравится ваше предложение, сударыня.

Поняв, что сморозила, Лили аж побледнела со злости:

– Поттер, я тебе в последний раз говорю по-хорошему!...

– Интересно узнать, Эванс, а как оно будет по-плохому?

– Джеймс, если немедленно не заткнёшься, ты не от Эванс, а от меня огребёшь. Уж я не промахнусь, - флегматично пообещал Люпин.

– Вот это уже страшно, - сделал Поттер большие глаза и вздохнул с притворным сожалением.
– Ладно, цветок моей жизни, мой нежный лютик, продолжим в другой раз, а то папочка вон сердится!
– Джеймс послал Лили воздушный поцелуй и отвернулся.

Лили, скорчив гримаску, показала ему под партой средний палец.

Следующим уроком стояло сдвоенное зельеделие. Лили, справедливо рассудив, что профессор Слагхорн далеко не так суров и непреклонен, как новый историк или, например, Магконоггал, решила всё-таки пойти и выспаться. Мэри и Алиса возражать не стали, посоветовав предварительно зайти к мадам Вэл. Заручившись справкой об общем упадке сил, Лили с чистой совестью вернулась в спальню и проспала девять часов кряду.

Проснувшись, она обнаружила, что часы показывают половину двенадцатого ночи.

– Кажется, я немного перестаралась, - зевнула Лили.
– Что я теперь ночью делать буду?

– Поспешишь отправиться в лес в компании самых интересных молодых людей Хогвартса, - предположила Дороти.

Лили предпочла её не услышать.

– Вы поесть мне ничего не оставили?
– с надеждой спросила она у подруг.
– Кажется, слона сейчас бы проглотила.

– Так ты же со вчерашнего дня ничего не ела. Вот, держи, я булочки принесла. И тыквенный сок.

Лили поблагодарила Алису и жадно вгрызлась в угощение.

– На факультете меня уже успели проклясть за потерю баллов?

Дороти снова фыркнула:

– А кто бы посмел? Ни у кого нет желания связываться с этими шалыми - Поттером и Блэком.

Заметив, как Алиса и Мэри переглянулись, Лили насторожилась:

– Что там у вас? Выкладывайте!

– Твой слизеринец, - скрестила руки на груди Алиса.

– Что с ним?
– напряглась Лили.

– Да ничего особенного, не волнуйся, - заверила Мэри.
– Просто он почти весь день проторчал у входа в нашу гостиную. Остальные, как сама понимаешь, не в восторге от такой сторожевой 'собачки'...

– Я пыталась поговорить со Снейпом, но без толку, - вздохнула Алиса.
– Ты же его знаешь? Заявил, что не уйдёт, пока тебя не увидит.

Лили попыталась понять, что она чувствует? Северус никогда первых шагов к сближению не делал. Она должна сейчас радоваться? Тревожиться? Злиться? На что-то надеяться? Но она не чувствовала ничего. Там, где бурлило и кипело, где подступал девятый вал чувств, наступил полный штиль. Хотя, нет, даже не штиль. Ей представлялось царство снегов, бескрайняя ледяная пустыня, по которой беспрестанно задували певучие северные ветра, не зная удержу - им просто не за что было зацепиться.

– Ты выйдешь к нему?
– спросила Мэри.

– Конечно, - каким-то чужим, бесцветным голосом ответила Лили, - я не хочу, чтобы он сторожил там всю ночь.

Северус сидел напротив портрета Полной Дамы, прямо на полу, обхватив руками худые острые колени и уронив на них лоб. Его и без того не самая аккуратная в Хогвартсе мантия выглядела помятым пыльным кульком. Спутавшиеся волосы походили на воронье гнездо.

Почувствовав взгляд Лили, Северус поднял голову. Сердце заныло и застучало быстрее. Что бы он сейчас не сказал ей, всё бессмысленно. Ничего уже между ними не изменишь, всё разбито, и клеить нет смысла. Не склеится.