Зеркальные миры. Хранители Эрохо

Амари пожал плечами. Если верить приметам, то сегодня он должен был умереть по меньшей мере четырежды.

Изящные маленькие пальчики сорвали ленточку с мешочка, потом Эрика попросила не глядя вытащить из него несколько деревянных табличек, перетасовала колоду, наугад выкинула из нее карту.

– Эту посмотрим в конце гадания, а сейчас… – колода рассыпалась по столу, – будешь вытягивать.

– Как скажешь.

– Конечно, как скажу, глупый, – улыбнулась Эрика и указала на место, куда следовало положить избранную карту. – Это твой проводник – тот, кто поведет тебя к цели.

Амари выбрал наугад, перевернул и с неясным чувством уставился на старого знакомого, пятнавшего сегодня ясное небо над Часовой. Иссиня-черная птица косила на него изумрудным глазом и словно усмехалась.

– Ворон, спорящий с ветрами, – подтвердила Эрика. – Насмешник, ставящий превыше всего собственную гордость. Он никому не спускает глупости и слабости, но стократ строже к себе, нежели к тем, кто рядом. Неплохой проводник, особенно если найти с ним общий язык. Мне повезло несколько меньше.

– И кто выпал тебе? – спросил Амари. Птица доверия не вызывала, а уж к насмешкам в последнее время он относился с плохо скрываемой ненавистью.

– Красный леопард. Зверь сильный, красивый, преданный, но больно уж нуждающийся в любви, – Эрика вздохнула. – Ворон будет с тобой, даже если ты его возненавидишь, а мой – только в обмен на привязанность.

Амари фыркнул. Наверняка в облике своего проводника Эри уже видела будущего мужа.

– Теперь переворачивай руну. Да, из выбранных. Так. Молодец, – она повысила голос. – Клади рядом с проводником. И не смей смеяться!

На деревянной дощечке оказался крест с загнутой вверх горизонтальной чертой.

– Осока-охранительница. Защищать тебя твой Ворон будет.

От смешка Амари воздержался, но Эрика все равно нахмурилась и поджала губы:

– Перестань сейчас же! Все серьезно.

– Ну конечно, – Амари виновато посмотрел на сестру. – Ладно, извини.

– Дальше!

С очередной картинки на него воззрился воющий на луну то ли волк, то ли шакал.

– Это твой враг. Тень. Туманная царица.

– Это ты о луне или о волке?

– Карта так называется, – пояснила Эрика. – Тебя что-то смущает?

– Женщина мой враг?

Эрика фыркнула:

– В данном случае это не имеет значения. Тяни руну, сейчас узнаем твою слабую сторону.

Эту руну даже Амари знал: Наро – «Доверие».

Следующие карты спорили друг с другом, руны – тоже. «Ветер» неожиданно выступил на стороне «Ворона», зато «Справедливость» предала. Руна «Победитель», выскользнув из пальцев, упала на ребро, чего раньше никогда не случалось. Эрика хмурилась и кусала губы, даже за книгой сходила.

– Не могу понять, – сказала она. – Никогда не видела ничего подобного. Вытяни последнюю.

Амари повиновался. Он никогда не мухлевал, но Эрику хотелось успокоить. Когда он тянул карту в прошлый раз, то заметил слегка приподнявшуюся «Радость». Сейчас он ее вытащит… Металлическая пластина царапнула по ладони, от нее будто жаром повеяло.

– «Кровь Творца»… – завороженно произнесла Эрика, – она перечеркивает весь расклад. Ничего не предрешено! Значения изначально трактовались неверно. Гадающий не в состоянии постичь предсказанное.

– Это хорошо или плохо? – уточнил Амари.

– Впервые выпало.

«Но я ведь вытягивал «Радость»! Почему? Когда ошибся?» – Амари спрятал под стол руку.

– К лучшему, – решил он, – предпочитаю творить собственную судьбу.

– Но такого количества могущественных сил это не отменяет.

– Неважно.

В дверь постучал и после дозволения вошел Перан, поклонился и доложил о приезде Рамеля. Старший брат словно почувствовал, где в нем нуждались больше всего. Эрика радостно взвизгнула и выбежала из комнаты. Амари поспешил последовать за ней, но на мгновение замешкался. Рассыпанные по столешнице карты притягивали взгляд.

Хлопнувший ставень разбудил ветер, тот вздохнул, растрепал волосы Амари, коснулся карт и, поднатужившись, перевернул последнюю – ту, что с самого начала отложила Эрика. Амари бросил взгляд на изображение и почувствовал, как холодок пробежал по спине. Из гибельной воронки смерча прищурено пялились бельма и скалилась чудовищная пасть – «Зверь».

Глава 3

В трактирчике у рыжего Хайме творилось что-то невообразимое. И это какой уже день подряд! Конечно, отставной солдат любил, когда в заведение набивалось много гостей, но слишком уж странными на этот раз они были. Вроде и люди, одеты пусть не богато, но прилично, а как посмотрят – не отплюешься.

Отвратность лиц Хайме им простил бы: на своем веку всяких встречал. Однако трактирщик не мог запомнить ни одного из них, и ведь на память он никогда не жаловался. Еще когда во главе поискового отряда месил глину на границе с Парисом, не только своих орлов, но и командиров вражеских частей знал в лицо. Стоило раз глянуть на человека, и потом ни с кем не спутал бы. В мирной нидосской жизни это тоже выручало. Хайме при случае мог стражу на след кого лихого навести (если заплатят, конечно), своих привечал – бывало, скрывал все от той же стражи. Если нужно кому, то и тайное послание передать мог или вещь какую. В общем, жил полной жизнью не слишком богатого, но всем нужного человека. И вот тебе какая напасть…

– Дядька!.. – в кухню вбежала заплаканная Берта. – Ой, дядька, не могу я так больше!

– Чего голосишь, дуреха? – нахмурился Хайме. – Обидел кто?

С подавальщицами он старался держаться строго. Попытки вертихвосток строить глазки заезжим господам пресекал по мере надобности, однако в случае чего всегда мог заступиться. Девицы такое отношение понимали быстро и работали хорошо, на совесть. К тому же Хайме они приходились племянницами, а родную кровь не приветить – это ж гнев Творцовой навлечь, хуже проклятия и представить невозможно.

– Нет, дядька, тя требуют.

– Еще этого не хватало, – Хайме вздохнул. Его взгляд зацепился за пурпурную гвоздичку, озорно подрагивающую в вырезе девичьего платья. Берта туда же. Даром что рябая, так еще и груди как плошки. Дору хоть красота не обошла, пусть и ум невелик достался, а эта…

– Ой, дядька! – Берта испуганно прижала к груди руки. – Неужто не пойдешь?

– К таким попробуй не пойди.

– Ох, дядька, Радана вторую ночь плачет. Дурные люди. Очень. И запомнить их невозможно. Казалось бы, смотришь, все подмечаешь, а отвернешься – будто и не говорила ни с кем.