Зеркало для никого

Обратно я возвращалась немного раньше остальных. Анастасия, дав мне карточку, потеряла ко мне интерес. Она украдкой поглядывала на нашу с Тахирой стычку, потом поболтала с братом и пожелав всем хорошего вечера, отправилась по своим взрослым делам. Тео подходил ко мне еще несколько раз, но разговор не клеился, потому что к нам тут же присоединялся кто-нибудь из группы поддержки. После часа ничего не значащих разговоров, я несколько раз притворно зевнула и, попрощавшись со всеми, отправилась домой.

Вот папа рад будет, когда я в пол одиннадцатого приду. Послушная девочка, хорошая дочка. Дело не в том, что успешное родительство много значит для Рейтинга, а в том, что они меня любят и беспокоятся обо мне.

Родители были в своей комнате наверху, они не ждали меня. Показатель доверия. Я выкрикнула «Я дома», потому что знала, что на самом деле, они были как на иголках в ожидании моего возвращения.

В своей комнате я вылезла из тесных джинсов и топа, бережно положила карточку на прикроватной тумбочке, разгладила загнутый уголок. Камеры отключились в тот момент, когда я скинула лифчик, Рейтинг тоже перестал маячить перед глазами.

Сегодня я решила принять ванную. И сидеть в ней долго, пока вода из горячей не станет совсем холодной. Ванная у меня была узкая, но глубокая. Когда мы были маленькими и делили комнату с Мист, то залезали в нее вдвоем. Тогда она казалась огромной. Если бы она была здесь, я бы рассказала ей про Тео. Сегодня я говорила с ним наедине и может быть, я ему даже нравлюсь!

Воображение нарисовало, как он подходит ко мне перед занятиями, обнимает за плечи. Все девчонки смотрят с завистью, потому что он выбрал меня! Я радостно улыбнулась и ушла под воду с головой. Такие мысли заставляли сердце стучать учащенно, а щеки гореть.

Я вылезла из воды, закуталась в махровое полотенце. Поглядев в зеркало я не поверила своим глазам. Его поверхность изрядно запотела и отчетливо проступила надпись. «Почему врач?» - было написано кривым, размашистым почерком. Словно кто-то писал пальцем, писал быстро, боясь, что застукают. Я испуганно оглянулась по сторонам. Конечно же в ванной никого не было. Ни один из моих родителей бы не пошутил подобным образом. Но самое страшное, только один человек на всем белом свете оставлял мне так записки. Это была Мист…

Я стерла запись судорожным быстрым движением, вымыла зеркало. Дрожащей рукой я вывела ответ «Камеры. Я ненавижу их». После чего умылась несколько раз водой такой холодной, какую могла выдержать и отправилась в постель, дрожа вовсе не от холода. Мысли не давали мне уснуть. Кто? Кто и как мог попасть в мою комнату? И, главное, зачем? Стоит ли говорить родителям? Правильно ли было вступать в диалог с тем, кто писал на моем зеркале, ведь Мист навсегда застряла среди Зрителей? Это не могла быть она. Или могла? Впервые меня пронзило осознание, а вдруг она вовсе не одна из Зрителей. Быть может ей удалось спастись от этой судьбы. Наш папа все же адвокат. У него есть деньги, связи, высокий Рейтинг. Может быть он смог договориться, выторговать судьбу сестры… Я повернулась на другой бок, прикрыла глаза, задышала медленно и ровно, будто погружаясь в сон.

Я действительно хотела выучиться на врача, чтобы избавиться от преследования всевидящих камер. Не для того, чтобы спасать жизни, лечить болезни и понимать природу человека. Я просто хотела немного свободы.

Когда я проснулась утром, то обнаружила, что количество просмотров перешло за черту необходимого минимума для поступления в университет на специальность «общая медицина». Вот и все, необходимый минимум, о котором я не смела и мечтать еще неделю назад был пройден. Сердце забилось быстрее, я прикусила губу, подмигнула камере.

Черная карточка, лежащая на моем столе, приглашение Анастасии Рейнер, надпись на зеркале. Моя жизнь становилась интересна для них. На меня хотели смотреть не только потому, что волос у меня рыжий, а глаза цвета листвы оливкового дерева. Моя история становилась интересна.

После короткого душа, я не глядела в зеркало в страхе, что увижу на нем еще одно послание, я выбежала к родителям. Запыхавшаяся, с синими кругами под глазами после бессонной ночи. Их лица осветились от радости и гордости, они уже увидели мой Рейтинг.

– Как прошла вчерашняя вечеринка?
– спросила мама. Она сегодня пожарила яичницу с беконом - такой завтрак она готовила очень редко и только для меня. Папа тоже любил жирную пищу, но его диетолог запрещал ему употреблять слишком много холестерина. Диетологи тоже учились в медицинском, на диетолога или стоматолога можно было поступить с Рейтингом 6,5. Мой дедушка по отцовской линии как раз был стоматологом.

– Просто прекрасно. Я познакомилась с сестрой Тео! Она очень крутая и позвала меня в клуб ДжазПоэт в это воскресенье. Вы не против, если я схожу?

Я спросила только ради приличия, даже не сомневаясь в том, что родители позволят.

– Конечно, дорогая...
– просияла мама. Как и я, она сегодня была одета в темно-зеленый костюм. Я обещала помочь ей сегодня с садом после завтрака. Мы выращивали пармокультурное трио в теплицах, вот вот должны были поспеть томаты. Мама старалась быть идеальной домохозяйкой, а потому держала баланс своего дня между садом, домом, семьей, внешностью и саморазвитием. Иногда у нее удавалось совмещать две вещи, как например сегодня. Мы должны были работать в саду и одновременно провести время вместе.

– Ты туда не пойдешь, - жестко произнес отец, чем удивил нас всех. Папа никогда мне ничего не запрещал, а здесь он взглянул на меня все еще красными после операции глазами и на его лице было написано такое явное недовольство, что я его не узнала.

– Что, папочка?
– может быть он неправильно меня понял.

– Джазпоэт не лучшее место для школьниц. Там ошиваются... всякие - отец сам на себя не походил. Да еще это слово - «ошиваются», мой папа подобных никогда не использовал. В Зеленом городе все тщательно следили за лексикой, которую использовали. А тем более мой папа, адвокат. – И эти студенты, кто они? Как хорошо ты из знаешь, Гель?

У меня внутри поднялось странное чувство. Захотелось закричать на отца, выплеснуть разгорающийся внутренний огонь. Да как он смеет что-то мне запрещать!? Я не ребенок. Вдруг мама воскликнула, вставая между нами:

– Не пойдет никуда наша Гель, не волнуйся, строгий папа-медведь - тон ее звучал потешно, так что папа тут же просветлел. Мама мастерски умела управлять голосом, она когда-то даже озвучивала мультфильмы. Мне же она заговорчески подмигнула, произнесла одними губами. «Обсудим в саду». Завтрак я заканчивала быстро исподлобья глядя на воркующих родителей, после него папа собрался уходить. По субботам он играл с друзьями в гольф. Конечно, будь его воля, он бы проводил выходные с мамой, но его статус в обществе обязывал либо играть в карты, либо заниматься спортом с другими успешными горожанами. Папа выбирал спорт, потому что ему тоже необходимо было находить свой баланс.