Зеркало для никого

Я собрала волю в кулак и отправилась испытать свою судьбу. Когда карточка оказалась возле глаза-камеры, я услышала щелчок, и темная дверь отворилась, пропуская меня внутрь. Сердце бешено забилось в предвкушении. Что же я увижу внутри? А еще от понимания, та камера на входе была последней, в чье поле я попала на ближайшие несколько часов. Минуя длинный темный коридор, стены которого сияли пугающим красным цветом, я оказалась в клубе.

Зал был большой и круглый, с одной стороны располагалась сцена, прикрытая алым занавесом, с другой изогнулась бесконечная барная стойка, за которой стройно в ряды стояли разнообразные напитки. В центре располагалось с десяток круглых столиков, за одним из которых я приметила Анастасию и еще нескольких взрослых ребят. Я постаралась настроиться на их профайлы, но ничего не вышло, Слепая зона и правда лишала возможности узнать все о людях заранее. Их рейтинг, привычки, место учебы и работы оставались для меня неизвестными. Кто они? Что из себя представляют? Я вдруг почувствовала, будто ослепла. Я и не замечала, как сильно полагаюсь на данные о пользователе.

Анастасия курила тонкую сигарету, и по запаху я поняла, что в ней был настоящий табак. Отец когда-то получил пачку таких в подарок от благодарного клиента.

– Гель, я рада тебя видеть!
– ее красные губы растянулись в улыбке. Она отвела руку с сигаретой в сторону и поцеловала меня в щеку, оставив на ней след, который я не спешила стереть. Для остальных мое появление стало неожиданностью.

– Ты притащила сюда школьницу?
– недовольно пробормотала высокая девушка, чья кожа была так темна, что казалось, эта темнота поглощала свет, исходящий от свечей вокруг. Вот спрашивается, как они догадались о том, что я школьница? Вроде выгляжу взрослой. А потом я поняла, что впопыхах схватила школьный рюкзак с логотипом гимназии вместо заготовленной заранее модной сумочки. Молодец, Гель...

– Именно, сама же говорила, нам нужна свежая кровь. Гель семнадцать.
– Анастасия посмотрела на подругу так, что та тут же проглотила свое неодобрение и расплылась в улыбке куда более дружелюбной. Очевидно сестра Тео была главой этой четверки, раз так быстро могла поменять отношение ко мне. Темнокожая девушка протянула мне ладонь:

– Абени.

Я осторожно пожала руку и представилась:

– Гель.

– Скандинавка?

– Наполовину.

– А вторая?

– Уэльс.

Девушка довольно кивнула. Для Абени почему то было важно знать, к какому народу принадлежат мои предки. Это противоречило законам Толерантности, за подобный поступок можно было живо лишиться хорошего рейтинга. Хуже было бы только показать свою серьезную заинтересованность в религиозном культе. Всякие христианства, ислам, буддизм и прочее давно считались пережитками прошлого. Книги о религиозных и философских учениях читали, чтобы посмеяться, или занимались это во время универсального рождества, когда наше поведение не влияло на рейтинг. Но здесь мы находились в Джаз-поэт клубе, и, может, правила Толерантности на это место не распространялись.

Знакомство с остальными прошло гладко. Пухлый парень, прячущий глаза за толстыми очками, знак протеста - не иначе, сегодня все могли позволить себе сделать коррекцию зрения - назвался Шоном.

Высокий лохматый брюнет, обладатель серых насмешливых глаз - Иваном. Этот Иван выглядел как отрицательный герой их какого-нибудь старого фильма, того и гляди выхватит пистолет и начнет стрелять во всех без разбора.

– Дай угадаю, думаешь о том, что наш Иван похож на психа?
– спросила Анастасия, в ее глазах искрился смех. Я испуганно уставилась в пол. Подобное могло обидеть парня, но вдруг Иван рассмеялся. Улыбка полностью преобразила его лицо:

– Не ты первая, не ты последняя. А я ведь будущий учитель начальных классов.

– Держу пари, твой первый класс будет от тебя в восторге до уссачки: – сказала Анастасия.

От этих слов он хмыкнул, я тоже рассмеялась. Если по началу я боялась идти в этот клуб, то теперь заметно расслабилась. Публика здесь в основном состояла из студентов. Они ругались, курили, отпускали пошлые шуточки, позволяли говорить себе на самые непопулярные темы. В общем - делали все то, что нельзя было делать при Зрителях. Анастасия заказала всем по кружке пива, мне официант принес безалкогольное, и соленые орешки. Она беззастенчиво кинула в свое таблетку, которая растворилась с шипением, что-то из не медикаментозных колес. То, что делала Анастасия, было прямым нарушением закона, но кажется ее это не беспокоило. Я узнавала все о ребятах, их хобби, их интересах. Абени интересовалась культурой африканских народов, Иван не дурно играл на гитаре, а Шон был настолько продвинутым компьютерщиком, что практически жил в виртуальном мире до встречи с Анастасией. Они были лучшими друзьями, и хотя Шон смотрел на нее влюбленными глазами, Анастасия этого вовсе не замечала. Мне понравилось узнавать все о людях не по высвечивающейся перед глазами иконке, а благодаря настоящему общению. В этом было что-то правильное. Анастасия отхлебнула пива так, что на ее хорошеньком личике появились пенные усы. Она схватила ложку словно это была трубка и с сильным непонятным мне акцентом промолвила;

– Молодежь, которая позорит родину. Расстрелять.

Ее друзья прыснули от смеха, я тоже заулыбалась, чтобы показать, что понимаю, кого она изображает. Наверное, злого преподавателя.

Оказывается, большинство присутствовало здесь из-за Локи - некого поэта, который изредка появлялся в Джаз-Поэт клубе и всегда выступал в маске. Никто не знал, кто он на самом деле, поговаривали даже что он робот или правительственный агент, призванных прослеживать настроения молодежи. Локи читал жесткие, пропитанные болью стихи.

— Я говорю тебе, Локи - это голограмма, программная разработка - утверждал Иван, прихлебывая пиво из высокого стакана...

– Такая же как ты и я, - рассмеялся в ответ Шон - под голограммами половицы не прогибаются, воздух их не обтекает так, что фитиль свечи дрожит. Да и ты сам знаешь, большинство людей на подсознательном уровне отличают голограмму от живого человека, поэтому не ходят на их концерты.

– Я думаю, Локи - один из студентов нашего университета - Анастасия выглядела так, будто была на взводе. Она незаметно делала какие-то пометки в электронном блокноте. Ее пальцы быстро набирали текст. Я попыталась заглянуть в ее записи, но ничего не поняла. Кажется, Анастасия программировала. Одной рукой и умудряясь одновременно шутить и пить пиво. Удивительно! Я не стала ее спрашивать, что именно она делает, она все равно не ответит. Вместо этого сфокусировалась на разговоре о Локи. Личность поэта была тайной, может быть поэтому он был столь популярен. Люди всегда стремятся прикоснуться к неизвестному.

– Локи просто актер, который понял, что может получить хорошую популярность и деньги и не угробить Рейтинг чтением стихов. Нам же всем полагается только порнушку смотреть, да программировать. Стихи для лохов и посетителей злачных местечек навроде этого. – Абени забрала у Анастасии сигарету и сделала затяжку.

Свет погас, разговоры тут же смолкли. На сцену вылетели два голографических ворона и принялись расхаживать взад вперед по деревянному полу, недобро каркая, будто предвещая беду.

– Добрый вечер - раздался из-за сцены голос. Изумительно выразительный голос, будто он мог передать все существующие человеческие эмоции. Локи вышел на сцену, он ступал медленно, ни на кого не глядя и казался тенью, отделившейся от стены. Его глаза были пронзительно черного цвета, цвет зрачка вовсе не отличался от радужки. Линзы - с легкостью угадала я. Лицо закрывала черная маска, идеально черная стеклянная, похожая контурами на посмертные маски на египетских мумиях, которых нам показывали в рамках курса по истории. На голову был наброшен капюшон из плотной, поглощающей все оттенки ткани.

– Он всегда выступает в компании этих воронов и всегда в маске - тихо прошептала мне на ухо Анастасия. Она подалась вперед, жадно рассматривая фигуру Локи, ее цепкий взгляд выхватывал каждый его жест, казалось, она видела даже изменение воздушных потоков вокруг него. Я тоже с любопытством глядела на этого парня... мужчину. Он был строен и высок, за непроглядной темнотой плаща мелькали брюки, на ногах его чернели туфли с узкими, блестящими мысами. Значит ступня у Локи узкая. Впрочем наблюдением за ступнями мои умозаключения и закончились. Контуры его лица было невозможно определить. Встреть я его на улице, никогда бы не узнала.