Жалкая

— Ты думаешь, мы поверим, что ты появился и у нас вдруг случается утечка? — прошипел он, сильнее прижимая ко мне свой пистолет.

Моя голова наклоняется в сторону от усилия, и я гримасничаю.

— Довольно оборонительно для человека, которому нечего скрывать, Лиам. Откуда нам знать, что это не ты?

Мои глаза встречаются с глазами Зика в другом конце комнаты, где он прислонился к стене со скрещенными руками и напряженной челюстью, не говоря ни слова.

Он нервничает.

— Это не он.

Голос Эвелин резкий и сильный.

— Конечно, это не я, — говорит Лиам.

— Я не про тебя, болван, — глаза Эвелин сужаются, и она машет рукой в мою сторону. — Это не он.

Ноздри Лиама раздуваются.

— Откуда ты знаешь, Жучок? — спрашивает Фаррелл.

Она подходит ко мне, ее взгляд останавливается на мне, и даже в этой дерьмовой ситуации мой желудок подпрыгивает, когда она ловит мой взгляд. Она качает головой, вставая рядом с Лиамом, чей пистолет всё ещё прижат к моей голове.

Я улыбаюсь ей.

Она хмурится в ответ.

— Я уже проверила его. Он тот, за кого себя выдает. Кроме того, я слежу за ним уже несколько недель.

Моя грудь вздымается, удивление захлестывает меня.

Какого хуя?

Не может быть, чтобы она следила за мной. Если бы она следила, то знала бы, что я был в том мотеле, а если она это знает, то почему она говорит, что я не крыса?

— Лиам, — продолжает она. — Я знаю, что он задел твое самолюбие прошлой ночью, когда вы играли в «чей член больше», но ты не можешь убивать одного из наших парней только потому, что он тебе не нравится.

Он поправляет пистолет, металл звякает под его хваткой.

— Он — крыса, Эви. Я тебе говорю.

Я вижу, как она скользит рукой по бедру, прежде чем это делает кто-то другой, и через несколько секунд она прижимает свой Desert Eagle к его подбородку.

— А вот и нет, — спокойно говорит она.

Его глаза опускаются на неё.

— Серьёзно, Эви? Ты столько лет со мной знакома, и ты встаешь на защиту этого парня?

Она усмехается, снимая пистолет с предохранителя.

— Лиам, — вмешивается Фаррелл. — Собери всех ублюдков, которые знали, что происходило сегодня ночью, и приведи их ко мне, — он смотрит на Эвелин. — У тебя есть та причудливая штука, которую сделал твой таинственный друг, да? Та, что сканирует на наличие проводов? Принеси её.

Мои внутренности начинают сходить с ума, беспокойство разъедает все сухожилия. Штука, которая сканирует на наличие проводов? Какого хрена?

Лиам сжимает челюсть, его рука дрожит, пока он держит пистолет нацеленным на мою голову. Я поддерживаю зрительный контакт, хотя всё во мне хочет посмотреть на Эвелин. Чтобы увидеть, как чертовски сексуально она выглядит, защищая мою честь перед лицом мужчины, которого она знает уже много лет.

У меня сводит живот от осознания того, что я этого не заслуживаю.

Наконец, он опускает оружие, и Эвелин делает шаг назад, поворачиваясь к отцу. В её глазах появляется маниакальный блеск, и моя Эвелин исчезает через секунду.

И вот так я вспоминаю, что она вовсе не на моей стороне.

17. ЭВЕЛИН

— Эвелин.

Голос Брейдена царапает мою кожу, и я ускоряюсь, пытаясь опередить его. Я почти у машины, и если мне удастся сделать ещё пару шагов, я буду дома.

Сейчас середина ночи, поэтому здесь никого нет, кроме мальчиков в подвале, но я не хочу торчать здесь, пока я им не понадоблюсь. Я уже исчерпала свой лимит по «нахождению в компании людей», и мне отчаянно хочется побыть в одиночестве после того, как последние несколько дней я ничего не делала, кроме как была рядом с другими.

— Подожди, Эвелин, — снова говорит Брейден.

Конечно, он преследует меня. Когда он не преследует меня? И о чем, черт возьми, я думала, встав на его защиту? Вдобавок ко всему, я солгала. Не задумываясь, я сказала, что следила за ним, что неправда. Но ситуация была такова, что либо нужно было сказать так, либо вызвать ещё больше вопросов о том, откуда я знаю, и я никогда не отдам Коди в их грязные, жадные руки.

Я не могу сказать, что мои моральные принципы высоки, но я преданная до последнего, если вы этого заслуживаете. Просто большинство людей этого не заслуживают.

Мои пальцы дотягиваются до двери машины со стороны водителя, и я в двух секундах от побега, когда его рука хватает меня за мою, поворачивая меня на месте.

Отлично.

— Что? — шиплю я, толкая его в грудь.

Он отпускает меня, но не отступает, предпочитая оставаться на месте и держать меня в клетке.

— Просто хотел сказать спасибо.

Я отвожу лицо в сторону, желая избавиться от его пристального взгляда. Я не уверена, что сегодня он более сильный, чем обычно, или это последствия близкого знакомства с его членом, но в любом случае, взгляд ему в глаза будоражит эмоции, которые я предпочла бы оставить похороненными.

— Твоё спасибо не принято. Теперь я могу идти?

Он подходит ближе, пока его бедра не прижимают меня полностью к двери. Мой живот напрягается, между ног вспыхивает жар.

— Ты и правда проверила меня? — спрашивает он.

Когда он так близко, невозможно не чувствовать запах корицы и сосны, и с каждым вдохом возбуждение всё глубже вонзает в меня свои грязные когти. Оно нежелательно и ничего не делает, кроме как злит меня, что я вообще его чувствую.

Я поднимаю бровь.

— А ты как думал?

Его язык проводит по нижней губе. Я слежу за этим движением, моя киска сокращается от простого движения, вспоминая, что я чувствовала, когда он лизал мой клитор.

— И ты установила за мной слежку? — он поднимает бровь, как будто не верит в это.

— А разве ты можешь винить меня?

Я снова прижимаю руки к его груди.

Он тянется вверх и хватает мои запястья, тянет их так, что они оказываются зажаты в его захвате, и двигает их, пока они не оказываются прижатыми над моей головой. Он наклоняется, проводит носом по моей шее, отчего по позвоночнику пробегают мурашки.

Мои глаза закрываются.

— Ну и кто теперь преследователь? — шепчет он.