Жало 3

— Командир, ты где?! — из динамиков шлемофона резанул по ушам отчаянный вопль потерявшего меня Алонсо.

Получив таким макаром стопудовое доказательство начавшей действовать Мимикрии, я по новой решительно вскочил на ноги. И легко увернувшись от лезвия жвала не замечающего меня теперь в упор гэц-пожирателя, вдоль стены траншеи подшагнул к монстру почти вплотную. Далее зашвырнуть активированную гранату ему в пасть, приоткрывшуюся в ожидании лакомой добычи, было не сложней, чем в сортире пустить струю в воронку унитаза… Все, дело сделано. Отрыгивать гэц-пожиратель в принципе не умел, только жадно заглатывать любую угодившую в пасть добычу.

Жвала внизу чиркнули по бетонному полу траншеи, самую малость разминувшись с откатившимися в разные стороны громоздкими фигурами в МБПП. Я же, отшатнувшись по краю траншеи резко прочь, развернувшись, по новой нырнул рыбкой вниз.

Жесткое столкновение с бетоном приняла на себя мобильная броня доспеха одновременно с глухо громыхнувшим за спиной внутриутробным разрывом гранаты. Сверху меня и пару товарищей окатило брызгами крови монстра. Опасные же гранатные осколки, как и задумывалось, изнутри застряли в бронебойном панцире гэц-пожирателя, превратив предварительно все его внутренности в кровавый паштет.

Обернувшись, я увидел безжизненно свесившуюся на краю траншеи башку с развороченной в фиолетовую дыру пастью, из которой отвратительной соплей до самого пола тянулась и растекалась внизу лужей густая фиолетовая слизь. Застигнутые мгновенной смертью в широком «шпагате» жвала еще слегка потряхивало на весу от затухающей агонии.

Раздавшийся через секунду из динамика восторженный вопль живого и невредимого Алонсо стал мне лучшей наградой:

— Че, сука, проняло-таки с наших гранат! На, падла, это тебе на закуску!.. — в порыве захлестнувшей сознание эйфории, чудом избежавший смерти приятель вытянул из-за спины «рогач» и прямо из лежачего положения выпустил длинную очередь в окровавленную пасть мертвого монстра.

Глава 41

Глава 41. Расплата за геройство

— Варламов! Ты где ошивался, стервец, когда мы все тут, в поте лица, героически налет отражали?! — накинулся на меня це-стож, когда, по завершении действия Мимикрии (как на зло, совпавшим с уничтожением последнего из прорвавшихся под купол руха), я последним из жал стожа подтянулся к зарешетчатому участку траншеи. — Опять труса праздновал, забившись где-то в неприметный закуток?! Ни стыда, ни гордости у тебя нет, чел! И как такое ссыкло голимое в учебке-то проглядели! Теперь понятно: кто главный виновник недавнего разгрома дежа твоего!

— Все сказал, морда пучеглазая! — не совладав с захлестнувший разум волной праведного гнева, я тоже в ответ закусил удила. — По-твоему, рожа, вон та троица гэц-пожирателей сама собой возле дальних траншей подорвалась?!

— Как-как ты командира своего назвал, говна кусок! — взвыл почерневший от бешенства Члюфа (благополучно пропустив, увы, мимо ушей вторую часть моей фразы). — Эй вы, двое! Разоружить! И под арест мерзавца! — приставил ко мне тут же взбешенный трунг пару ближайших, подвернувшихся под руку жал.

Молчаливые и совершенно обезличенные глухими шлемами и стандартными МБПП бойцы отобрали у меня «рогач» и выгребли из карманов разгрузки последнюю запасную обойму с оставшимися гранатами. Разумеется, я не пытался даже сопротивляться. Потому как рядом, на зарешетчатом участке траншеи, столпилось добрая сотня жал нашего стожа, и, посмей я только рыпнуться на этих двоих, остальные бойцы растерзали бы меня мгновенно в лоскуты.

— Куда его? — глухо пробасил из-под опущенного забрала один из моих конвоиров.

— На первый этаж отведите, и там в любую пустующую камеру пока заприте. Я по отражателю предупрежу тамошний персонал, внизу вас встретят, — распорядился чутка поостывший це-стож. — А уж мы с говнюком этим, на субординацию плюющим, потом душевно потолкую… Да и МБПП с него, прежде чем в камере закрывать, разумеется, снимите. Потом снарягу его и «рогач» в оружейку сдайте, и тут же пулей обратно… Повезло, конечно, нам, что отбились в этот раз без потерь, но кто знает как оно в другой раз обернется. И здесь, наверху, у нас по-прежнему каждый боец на счету.

— Ага, повезло, как же, — зло пробурчал я себе под нос уже на ходу. Исполнительные конвоиры, выслуживаясь перед начальством, потащили меня прочь из решетчатого укрытия не дожидаясь окончания напутственной члюфиной агитки. — Если б я тех трех гадов не завалил, они в траншеях такую кровавую баню устроили…

— Командир, так это был ты? — вдруг раздался из динамика шепот Алонсо. Присмотревшись тут же внимательней к сопровождающим, у левого конвоира я увидел знакомую глубокую царапину на бедренной бронепластине МБПП — след от едва не достигшего цели серпа-жвала первого подорванного мною гэц-пожирателя. Еще у парня на плече обнаружилось два «рогача», то есть отобранный у меня автомат ушлый товарищ втихушку так же прибрал к рукам.

— Ну а кто еще-то, дружище, — горячо зашептал я в ответ. — Когда на нас там, в траншее, гэц-пожиратель рухнул, я функции активировал — Мимикрия называется. Она сделала меня на одну минуту практически невидимкой. Потому далее я смог незаметно подкрасться вплотную к монстру, и аккуратно зашвырнул гранату точно в его приоткрытую пасть.

— А я еще удивился: как это гранаты наши, громыхнувшие у гэц-пожирателя под брюхом, смогли так лихо осколками ему пасть посечь, — живо отреагировал на мое откровение «свой» конвоир.

— На самом деле ваши гранаты лишь разъярили гэц-пожирателя, не особо ему навредив, — подтвердил я.

— Так вот почему ты вдруг сгинул тогда? — снова эмоционально зашептал Алонсо. — А я ведь подумал, что рух успел жвалами перехватить тебя и, разорвав, наружу из траншеи вышвырнул, пока мы вниз падали и шарахались там первые секунды, как слепые котята. Об этом и це-стожу доложил, когда под защиту решетки на место общего сбора добрался.

— Ну а я, пока Мимикрия действовала, побежал дальше по траншее ребят наших из-под жвал гэц-пожирателей выручать, — не без гордости признался я. — Еще пару монстров точным броском гранаты в пасть завалил. Даже к Интуиции пару процентов от системы за это деяние получил. А Члюфа — крыса тыловая, что весь бой за решеткой отсиделась — не разобравшись толком, в ссыкуны меня запасала.

— Это я, наверное, виноват, командир.

— Да ты-то тут причем?

— Но я же це-стожу доложил, что ты вдруг сгинул из траншеи, как только гэц-пожиратель рядом плюхнулся. Вот он и подумал…

— У этого говнюка на голограмме портативного отражателя моя метка по любому должна была все время светиться. Проследив же за ее перемещением по траншеям, можно было запросто заметить очевидную связь моего приближения к гэц-пожирателям с их последующей гибелью. Однако, говнистый трунг предпочел закрыть на это глаза, и выставил меня перед всем стожем позорным ссыкуном.