Жалость унижает ментов и бандитов

– Привет...

Бакланов представил его как коллегу. Постовой назвал себя сам:

– Крысин Анатолий Васильевич...

– Чего ? Не пускают?
– Игумнов шутейно кивнул на ресторан.

В отличие от магазина, в ресторана было малолюдно. Заведение было не из особо престижных, однако на дверях, скорее для проформы, висела стандартная табличка:

"Мест нет".

Ниже виднелась другая:

" Матери-героини пропускаются вне очереди".

Крысин кивнул на табличку, усмехнулся:

– Будто матерям-героиням есть время ходить в рестораны...

Рослый, аккуратный, в новом с иголочки обмундировании он словно сошел с известного плаката " Сила милиции - в связи с народом".

" Правофланговый центрального отделения, обслуживает Старую Площадь, ЦК КПСС...
– подумал Игумнов.
– Только фамилия подкачала..."

– Это нас с тобой в ресторан не пустят, Игумнов!..
– Бакланов уже направлял разговор в нужное русло.
– Анатолия Васильевича сюда под ручки введут...

– Как так?
– Игумнов вроде не понял, блеснул металлическим рядом во рту.

– Пока тебя ждал, я все разведал! Крысина весь ЦК знает!
– Бакланов откровенно льстил постовому.
– И лично члены Политбюро. Так ведь, Толя?

Крысин улыбнулся.

– Пожалуй.

– Пост его - у центрального подъезда на Старой площади. А здесь он сейчас - на усилении, - Бакланов показал на "Готовую одежду".

Короткая цепочка милиционеров там с трудом сдерживаала толпу.

Привилигированные покупатели с приглашениями своих организаций штурмовали одну-единственную открытую дверь.

– Служба у него колготная...
– Бакланов развил тему.
– Помнишь, наше Восьмое ГАИ на спецтрассе? Выбежит какой-нибудь мудак на проезжую часть - а тут правительственная машина! А то - кортеж генерального секретаря! И Первое Лицо едет... Вот и ловчи! Тут - то же.

– Здесь даже посерьезнее, - без лишней скромности заметил Крысин. Агенты иностранных разведок, террористы, баптисты. А то дессиденты. С призывами...

– Бывает?

– Да сколько хотите. Идут по тротуару - вроде прохожие, а в последнюю минуту - и лозунги антисоветского содержания, и транспаранты.

– Тяжелый пост! Чего говорить?!

Крысин развил знакомую тему.

– И еще смотри - чтобы не плеснули какой-нибудь гадости в лицо. А еще психи... Обольет себя бензином и подожжет...

– Не позавидуешь...

– Каждый день два инструктажа. Свое начальство и комитетское...

– Милиция и госбезопасность...
– Бакланову снова удалось направить разговор в нужное русло.
– Так сказать, двойной тягой...

– У Главного здания изнутри - только Комитет государственной безопасности СССР, - Крысин объяснял все серьезно.
– По другую - мы, 46ое. А вообще, вместе, как один наряд! Задача ведь общая!

Бакланов помолчал - вроде обдумывал глубокую и свежую эту мысль. На деле выпускал вперед партнера. Был самый момент.

Игумнов не заставил себя ждать.

– У меня, между прочим, знакомый тут стоит. С их стороны, с комитетской. Может, ты даже его знаешь...

Игусмнов оставил паузу, в которую так естественно теперь вписывалась следующая фраза заслуженного постового:

" - Кто же это? Я их там всех знаю..."

И его собственный Игумнова ответ:

" - Виталий... "

Но Крысин только улыбнулся.

– Хороший тоже мужик...
– Игумнов повторил заход.
– Можно сказать, отличный. Да ты, наверное, его знаешь!

И снова - молчание.

" Табу..."

Игумнов понял. Строгая инструкция существует для тех, кто стоит по эту сторону ворот.

" Полная секретность с подпиской о неразглашении. О Комитете Государственной безопасости СССР Крысин вести речь не будет... Запрещено."

Можно было уезжать.

– Ну, ладно...

Крысин взглянул на часы.

Толпа у "Готовой одежды" не редела. Нажим покупателей, штурмовавших магазин в какой-то момент перешел критическую черту.

Донесся короткий свисток. Кто-то из коллег звал подмогу. Крысин махнул рукой:

– Погнал!

Игумнову с Баклановым тоже нашлась работа.

У баклановской машины толпа коротко всколыхнулась. Передние нажали на задних. Никого из постовых поблизости не было. Кто-то упал.

– Милиция! Назад!
– Игумнов и гаишник пробились к эпицентру волнения.

С тротуара поднялся мужчина. Лицо его было в крови, русые патлы разметались. На вид ему было около сорока.

– В чем дело?
– гаркнул Бакланов.

Несколько стоявших поблизости - по виду приезжих, южан, угрожающе сдвинулись за их спинами.

Кавказцев было человек двадцать - немногословных, с руками, одинаково в карманах, на животах.

– А ну - назад!
– Бакланов положил руку на кабуру. Игумнов тоже потянулся к пистолету под мышкой.

Один из кавказцев - в куртке, с усиками - показал на поднявшегося, крикнул - как приказал:

– Пусть он повторит, что сказал!

При виде ментов пострадавший сразу воспрял духом:

– Пристали - "продай талон на распродажу! Да продай!"

Тот же кавказец крикнул снова:

– Ты сам талон предложил! А как нас назвал?

– Пусть повторит!

Кольцо вокруг угрожающе сжалось.

Потерпевший не чувствовал опасности, тыкал пальцем:

– Этот ударил! И вон тех троих надо взять... Пусть валят к себе - и там командуют!

Южане сдвинулись.

Игумнов прервал его:

– Садись в машину!

В поведении окружающих он почувствовал нависшую угрозу.

– Я?!

– И быстро...
– Игумнов закрыл его собой сзади.

Бакланов - огромный, в белых ремнях поверх полушубка, прикрыл их сбоку, быстро открыл дверцу.

В патрульной машине весь гнев потерпевшего обрушился на ментов:

– Эх вы, милиция! Сколько же они вам платят, черные, что вы их так защищаете! Может скажите?!..

– Да уж немало...

Бакланов заложил неглубокий вираж вокруг площади, машине ГАИ уступали дорогу.