Жандарм 5

— А сейчас почему подошел тогда?

— Сюда на службы иногда дворяне приходят. Вот как вы. И люди к этому с пониманием относятся — все под богом ходим. Исповедь — тоже понятно. А сейчас будет проповедь о бедах наших, житейских. Дворянину не понять, да еще мало ли что ему в голову стукнет. Еще сорвет проповедь или полиции что насочиняет. Те ведь сильно разбираться не будут. Прошу, уйдите. Если вам так интересно, вечером к вокзалу приходите — там я все вам и расскажу.

— Ладно… — протянул я. — Тогда до вечера.

Покидая церковь, я мысленно костерил Артюхова. Почему он мне о таких тонкостях не сказал? Или специально умолчал, или не такой уж он грамотный филер, как я о нем подумал. Ну, Емельян Никифорович, держись! Устрою я тебе выволочку.

Тот словно чуял мою злость — ушел из церкви сразу после окончания службы, даже на исповедь не остался. Ладно, завтра с ним поговорю тогда.

До вечера еще было часа три и, думая чем себя занять в это время, я вспомнил про алеутов. Сегодня как раз воскресенье — нужно их проведать, да узнать, как у них с учебой дела и вообще — с бытом. Перед тем, как идти к «великолепной семерке» я вернулся домой и переоделся. Ну его, этот маскарад, раз по словам Сергея я больше на «ряженого», то есть клоуна похож.

Парни встретили меня радостно. Феофан так и чуть обниматься не кинулся.

— А мы уж думали, что вы про нас забыли, — бесхитростно сказал он. — Ждем-ждем, а вас все нет.

— Как видишь — не забыл. Рассказывайте, как вы тут живете.

В целом у парней все было хорошо. Столицу нашей страны они продолжали изучать, но хотя бы главные улицы и достопримечательности запомнили. Немного повздорили с местными ребятами из работяг, но ничего серьезного. Как обычно причиной были девушки. Видите ли алеуты — это экзотика и девчата из села или просто из женского любопытства стали на них засматриваться. Что не понравилось местным «кавалерам», как это часто и бывает. Если бы не мои уроки и общая физическая подготовленность парней, одними синяками они бы не отделались. К ним ведь пришли с численным преимуществом — аж семнадцать против семерых. И то «великолепная семерка» сумела свести эту драку к ничьей. А потом уже и отцы местных парней вмешались. Своих сыновей окоротили, но и моим алеутам сказали не наглеть. Было это буквально пару дней назад. Со словами тех мужиков я согласился и пригрозил парням, если будут от учебы сильно отвлекаться и на неприятности нарываться, а не пытаться завести знакомства и связи — билет на Аляску быстро в зубы получат.

В учебе у них таких проблем не оказалось, хотя и не сказать, что давалась она им легко. Роман показал мне отзывы от репетиторов, с которыми я тщательно ознакомился. Такие отзывы я попросил Романа взять у всех их учителей и брать в дальнейшем раз в неделю. В самых сложных случаях пускай назначают встречу со мной.

Уже после всего этого по напоминанию неугомонного Феофана мы перешли к тренировке. Но тут сначала я отправил этого «проблемного» за мальчишками. Сашке с Сенькой-то я тоже такие тренировки обещал.

За всеми этими делами три часа до вечера пролетели незаметно.

Попрощавшись с парнями и снова предупредив не устраивать вражду с местными, я отправил мальчишек домой, а сам поймал извозчика и двинулся на вокзал.

Запах машинного масла, толпы приезжих и тех, кто только ждет свой поезд, суета, толкотня даже несмотря на вечернее время — все это навеяло даже некоторую ностальгию. Вспомнилась сестренка, с которой мы приехали в Москву. Надо бы и ее навестить. Но дел так много и они накатывают как снежный ком, что даже не знаешь, когда время выкроить.

Сергей ожидал меня на одной из лавочек. Заметив меня, он встал и махнул рукой в сторону проулка между домами. Уже там, подальше от лишних глаз и ушей, мы и поговорили.

— А вы упорный, Григорий Мстиславович, — начал Сергей. — Я ведь помню, как вы тогда отцом Никодимом заинтересовались. А потом пропали и, вернувшись, снова про него первым делом вспомнили.

— Работа такая, — пожал я плечами. — Я и про вас вспомнил и даже совет тебе один давал, — с намеком посмотрел на него. Тот промолчал, и я перевел тему. — А вы тут как?

— Живем потихоньку, — пожал плечами Сергей. — Василий вас иногда вспоминает. Жалеет, что не навещаете вы нас.

— Как увидишь его, передай, что я готов к встрече. Адрес я вам свой давал, пусть заходит. Не на службе буду — обязательно поговорим. Так что ты про проповедь мне можешь сказать?

— Не забываете о ней? — усмехнулся парень. — Может и правильно. Помню я, как вы нас предостерегали, — все же показал он, что не пропустил мимо мое замечание о «совете». — Мол, личности туда не самые законопослушные могут зайти. Сманивать и подначивать против императора могут начать… — тут он вздохнул тяжело. — Правы вы тогда были. Есть там такие люди.

— А отец Никодим?..

— Не с ними он, — покачал головой Сергей. — За людей радеет. Помочь хочет. Верит, что можно донести до императора чаяния народные. Подписи собирает, чтобы потом с письмом от обчества к Кремлю пойти по Болотной. Да еще недавно слух прошел, что один жандарм за рабочих встал, укоротив заводчика. Не дал тому полицию на них натравить. Это отца Никодима воодушевило. Да и некоторых иных работяг тоже. Поверили, что не впустую его затея.

— Тот жандарм — я, — хмыкнул на слова Сергея. — Было дело.

— И что с тем заводчиком? — тут же заинтересовался Сергей.

— Владелец мануфактуры попытался на меня промышленный союз натравить, — не стал я утаивать от парня информацию. — Мне дали задание — доказать, что из-за притеснений промышленников люди к революционерам идут. Если докажу — тем укорот уже не только я, а и те, кто повыше меня стоят, дадут. Поможешь?

— А что делать то надо? — удивился Сергей.

Да и глаза засверкали. Вижу, что ему приятно, что есть поддержка наверху против хозяев фабрик да заводов.

— Нужно, чтобы люди, которые к социалистам подались, написали, что их к тому принудило. Если угнетения на заводах, а те посулили работягам их тяжкий труд облегчить да денег платить больше — вот это и станет основой моей правоты и воздействия на всех промышленников. Получится так, что из-за них у нас революционеры растут.

— Я скажу мужикам, но найдутся ли те, кто сам голову подставит, назвав себя пособником социалистов… — тут Сергей развел руками.

— Пусть хотя бы знают, что есть такая возможность повлиять на владельцев их заводов. А что там с проповедью? — вернулся я к первоначальному вопросу.

— Да на проповеди все как обычно было, — пожал плечами Сергей. — Отец Никодим сказал, что нужно верить, что бог не оставит наши мучения без внимания. Что необходимо подписи дальше продолжать собирать. Про вас вот, оказывается, упомянул. Что есть во власти люди, которым не все равно на страдания народа.

— А про «мутных» личностей что скажешь? Тебя самого-то не агитировали революционером стать? Или социалистом?

Сергей замялся, но подумав немного, все же кивнул.

— И что ты им ответил?