Жаркие ночи, тихие дни

Мэдди показала на огражденные поручнями загоны:

— Именно тут выстраиваются овцы для того, чтобы лишиться своих свитерков?

Он шлепнул ладонью по поручню:

— В каждом загоне размещается то количество овец, которое можно обработать за два часа. Подсобный рабочий вытаскивает овцу из загона, и стригаль приступает к работе. Как только шерсть сострижена, овца отправляется в накопитель.

— Накопитель?

Он указал на прямоугольную раму на стене:

— Он за одним из этих люков.

— Веселая, должно быть, работа, — сказала она и, вспомнив знаменитую песню стригалей, пропела: — «Щелк, щелк, щелк…»

Когда в его зеленых глазах появился смех, Мэдди ощутила жаркий трепет и заставила себя не показывать свою реакцию. Нахальная улыбка. Взгляд из-под полуопущенных век.

Зря она решила остаться с Джеком наедине.

— Великая австралийская песня, — сказал он, — но, к сожалению, ты не совсем правильно ее поешь.

Потянувшись вверх, он достал смятую жестяную банку с грязной полки. Мэдди наблюдала за игрой мускулов на его предплечьях, пока он открывал крышку. Ее сердце на миг замерло, когда она скользнула взглядом выше и остановилась на великолепных плечах и невероятно мускулистой груди Джека. Снова почувствовав возбуждение, она выдохнула, вынуждая себя отвести взгляд, и поняла, что Джек что-то достал из банки. Это были ручные ножницы для стрижки.

— Стригаль натачивал их острее, чем опасную бритву. Идея состояла не в том, чтобы отрезать или щелкнуть… — он дважды открыл и закрыл ножницы, демонстрируя, — а чтобы лезвие свободно входило в шерсть. — Он прорезал ножницами воздух.

— Как ножницы портнихи в ткань.

— Точно. — Он подошел к большому прямоугольному столу. — Овечья шерсть раскладывается на один из этих столов для вычесывания, в процессе которого удаляется грязь, репьи и шипы, затем отправляется на оценку. — Он достал квадратный кусок белой шерсти из оловянной банки и провел по ней указательным пальцем: — Чем тоньше волокна или завиток, тем выше качество.

Когда он передавал Мэдди кусок шерсти, их руки соприкоснулись. Она взяла шерсть и, наслаждаясь ее мягкостью, подумала о том, что мгновение назад Джек не торопился убирать пальцы от ее руки.

— После того как шерсть прошла оценку, ее сортируют по соответствующим резервуарам, — продолжал он. — Когда соберется достаточное количество шерсти одного класса, ее прессуют в тюки. Сначала тюки перевозились на волах. Отсюда до ближайшего города, Ньюкасла, было семь месяцев пути.

Мэдди представила себе Джека Прескотта, жившего в те времена. Рядом с ним такая же полная сил женщина. Осторожно перебирая пальцами шерсть, Мэдди закрыла глаза и увидела себя в девятнадцатом веке стоящей рядом с Джеком Прескоттом и его волами, перевозящими тюки шерсти. Она вздрогнула, подумав о том, как этот самоуверенный, решительный человек добивается успеха.

Открыв глаза, чувствуя легкое головокружение, Мэдди вернулась в реальность. Ей в самом деле нужно держать себя в руках.

— Что ты планируешь сделать с этими строениями? — спросила она.

Он огляделся, сжав зубы:

— Что будет, то будет.

— Но мне кажется, нельзя бросать это просто так.

— Шерстяная промышленность Австралии достигла пика расцвета в девятнадцатом веке, в начале пятидесятых, когда мой дед и его отец управляли ранчо, но с Лидибруком покончено. — Он сдвинул брови, его глаза потускнели. — Времена изменились.

«И ты должен идти в ногу со временем, — подумала Мэдди, пристально глядя на кусок шерсти, который поглаживала. — Даже если твое сердце и наследие осталось в прошлом».

Его низкий голос эхом отразился от стен огромного помещения.

— В этот уик-энд состоится праздник.

Она резко подняла глаза, понимающе глядя на него, и улыбнулась:

— О, отлично. Иди, а я присмотрю за Боу.

— Ты пойдешь со мной.

Он обходил стол, идя в ее сторону, и у Мэдди запылало лицо.

— Я уверена, твоей невесте это не понравится. — Она распрямила плечи.

Он остановился и выпятил челюсть:

— Я говорил с Тарой сегодня утром. Я ошибался, когда думал, что женюсь на ней. Я предложил ей остаться друзьями.

В голове Мэдди начался водоворот мыслей. Джек явно расстался с Тарой не только из-за того, что они целовались вчера ночью, но и из-за своего намерения добиться от Мэдди большего.

Что бы он ни говорил, этого не произойдет. Она едва с ним знакома. Пусть ее физически влечет к нему — какой стыд! — она ведь даже не уверена, нравится ли он ей. И если он решил, что она из тех, кто поддается искушению и легко прыгает к мужчине в постель, он серьезно заблуждается.

— Джек, если это как-то связано с тем, что произошло между нами вчера ночью… Я имею в виду, если ты думаешь, будто…

— Я думаю, пока ты здесь, ты должна познакомиться со всем, что имеется в этой местности. Это новый дом Боу, а ты наш гость.

Она покачала головой:

— Извини, но я не пойду ни на какой праздник. Я здесь не в отпуске. Несправедливо оставлять Боу с Кейт.

— Совсем скоро тебе придется расстаться с Боу.

Его задумчивый взгляд и категоричное заявление лишили ее самообладания. Рукой, держащей кусок шерсти, она уперлась в стол, чтобы сохранить равновесие.

Совсем скоро ей придется уехать. Если учитывать то, что скрывается за срочным сообщением, присланным отцом, уехать ей, возможно, придется раньше запланированного срока. Прагматичная часть ее натуры говорила о том, что нужно радоваться тому, как Кейт хорошо ладит с ребенком, а Джек решил налаживать отношения с малышом. Она должна радоваться и тому, что ее жизнь вернется в прежнее русло. Она возвратится в Сидней в тот самый момент, когда решается вопрос о ее карьере.

— Тебе понадобится собрать вещи, — сказал он. — Отсюда полчаса на самолете.

Мэдди очнулась от размышлений. Полчаса на самолете? Он по-прежнему говорит о торжестве?

— Зачем мне собирать вещи?

— Ответ простой. — Он вышел из тени, и рваная полоска солнечного света упала на его лицо. — Мы останемся там ночевать.

Глава 6

Мэдди оказалась не права. Джек не был самоуверенным. Он был просто высокомерным.

Подумать только, он ждал, что она не только пойдет с ним на праздник, но и останется ночевать! Мэдди, чувствуя большую, чем когда-либо, решимость, вознамерилась стоять на своем. Она не поедет с ним. Фантазировать о том, как потеряет самообладание в объятиях Джека, — это одно. Согласиться провести с ним ночь — это другое.

Будь на его месте любой другой мужчина, она рассмеялась бы ему в лицо. Или залепила бы пощечину. Но Джек не обычный мужчина. Он — человек действия, который не считает неверным свое намерение добиваться желаемого.

И похоже, он хочет Мэдди.

К счастью, по дороге домой Джек не заводил разговор о поездке. После ужина он взял Боу и вышел с ним на веранду, а Мэдди осталась, решив помочь Кейт.

— Я справлюсь, — сказала ей Кейт, взбалтывая мыльную воду в раковине. — Идите и составьте компанию Джоку и ребенку.