Жарко вдвойне

– Знаю. Прости.

– Поэтому… Поэтому мне придется…Черт! Я освобождаю тебя от данного мне слова.

На какой-то миг я потеряла дар речи. В голове сидела лишь мысль о том, как он прекрасен. Настоящий бриллиант в море дешевого циркона. Потом наступило облегчение.

– Я…спасибо тебе, Жан-Люк.
– Не собираюсь ранить его еще больше своими символическими возражениями.
– Ты потрясающий парень. Наступит день, когда какая-нибудь везучая женщина принесет тебе счастье и будет любить тебя самозабвенно.

И может быть, таковой станет Лексис.

Жан-Люк бросил на меня хмурый взгляд.

– Что ж. Я тебе не нужен, ладно. Переживу. Хоть мне и хотелось бы, чтобы все было иначе, но я справлюсь. И не нуждаюсь в твоей жалости.

В этом-то и состоит разница между нами. Теперь я убедилась, что приняла правильное решение. Потому что я без Рома жить не могла. Я на все была готова, лишь бы оказаться с ним рядом. Он – мой наркотик. Жизненная потребность. Именно Ром, а не мои новые сверхсилы. Может, мне и стоит навестить психолога, но что есть, то есть.

– Я и не думаю тебя жалеть, клянусь. Я…

Жан-Люк отбросил салфетку и встал, резко отодвинув стул.

– Ну, будь счастлива, Белл. Больше я тебя не побеспокою. Мы оба будем работать в ПИРе, но я не собираюсь путаться у тебя под ногами.

Таннер и Элейн, выйдя наконец из своего любовного кокона, удивленно воззрились на нас.

– Подожди, Жан-Люк! Лексис…

Неужели я и впрямь собираюсь ему сказать? Да, да. Похоже, это единственно возможное решение, хотя и не лучшее. Так сказать, утешительный приз.

– Ты нужен Лексис. Она говорит, что вам суждено быть вместе.

Спина Жан-Люка напряглась, он замер.

– О чем это ты?

– Я передаю лишь то, что услышала от нее сегодня утром. Она умеет видеть будущее и уверяет, что вам судьбой назначено быть вместе. В романтическом смысле.

Жан-Люк фыркнул.

– Невозможно. Мне нет до нее дела.

– Я ни в чем тебя не виню. Я просто хочу, чтобы ты знал.

Пауза, потом кивок. А затем, неосознанно копируя манеру Рома, он поспешно ушел.

– Ух ты, - произнес Таннер, - такого я не ожидал!

Пожав плечами, он с улыбкой повернулся к Элейн, которая спросила:

– Мы чем-нибудь можем помочь, Белл?

– Нет, дальше я сама.

Мой дом был окружен вооруженными агентами, прячущимися в тени деревьев. Следовало сказать им, что они свободны, что угроза со стороны доктора Робертса миновала, но я не сделала этого. Сначала надо потолковать с Джоном, а сегодня не хотелось. Я бросила ключи на столик в прихожей и направилась в спальню. Таннер с Элейн шли следом, но затем свернули в комнату Таннера. Я приостановилась и поймала взгляд друга.

Прежде, чем вишневая дверь затворилась за Таннером окончательно, он плутовски улыбнулся. Тряхнув головой, счастливая и несчастная одновременно, я двинулась дальше. Итак, мне удалось наконец взять свои силы под контроль, Жан-Люк освободил меня от обещания - кажется, можно праздновать победу. Но вместо этого мне хотелось залиться слезами, прижав к себе собак, и ломать голову над дальнейшими планами. Я разбила сердце одного хорошего человека, и теперь нужно выработать стратегию по повторному завоеванию сердца другого.

В доме стояла гнетущая тишина. Шерридан, наверное, уже спит. Собаки, как выяснилось, тоже. Прижавшись друг к другу в своей коробке, они уютно посапывали. Не желая их будить, я притушила свет. Похоже, прислониться мне не к кому. Я осталась в одиночестве, наедине со своими слезами и планами.

Я почистила зубы, расчесала волосы, смыла косметику, и, полностью раздевшись, подошла к шкафу, чтобы найти трусики и ночнушку. Не помню, куда я ее сунула. Где-то она лежит, но я давно ее не надевала: мы с Ромом спали нагишом, потом, когда он потерял память, я пользовалась его рубашками. Но сегодня рубашек под рукой не было – они нуждались в стирке.

Вдруг сильные руки легли мне на талию, оторвав от земли. Не успев опомниться, я уже парила в воздухе, а затем шлёпнулась на кровать и перекатилась на спину, раскинув конечности. Задыхаясь, вскочила, вытянув руку вверх. Холодно, холодно, холодно. Мне холодно.

Я почувствовала, как в ладони образуется ледяной комок. Когда он застыл окончательно, запустила им в незваного гостя. Тот увернулся, и снежок ударился о стену, заморозив ее вместе с дверью.

Я оказалась замурованной в ледяной камере вместе с неизвестным извращенцем. Неужто опять доктор Робертс?

– Учти, ублюдок: я вооружена и очень опасна!

– Хорошие рефлексы и быстрая реакция. Ты делаешь успехи. Осталось только над лексикой поработать.

Я моргнула. И застыла, затаив дыхание.

– Ром?

– Единственный и неповторимый.

– Ах ты сукин сын!

Создав еще один шарик, я запустила им в негодяя. Он снова ускользнул от возмездия. Постой, Белл. Что ты творишь? Так ты его не вернешь. Я приказала снежку исчезнуть.

– Больше так меня не пугай! Я думала, ты парапрест.

Ром поднялся и встал у кровати. Лунный свет, льющийся из окна, освещал его сильное тело. Весь в черном, волосы влажно блестели, словно Ром только что принял душ.

В дверь постучали.

– Белл?
– позвал Таннер.

– Я в порядке. Просто у меня…

– Мы в порядке, - перебил Ром.

За дверью послышался сдавленный смешок

– Поздравляю, Кэтмэн, ты, как всегда, молодцом. Продолжайте в том же духе. Я тоже собираюсь продолжить.

Воцарилась тишина.

– Ты что здесь делаешь? – Я и не думала прикрыть наготу – наоборот, откинулась на подушки, словно соблазнительная богиня - надеюсь, что именно такое впечатление я и производила.

На какой-то момент его лицо приобрело первобытное выражение, и я решила, будто Ром сейчас начнет барабанить себя в грудь на манер Кинг-Конга.

– Нам надо кое-что прояснить, - хрипло сказал он. – Я слышал весь ваш разговор с Жан-Люком.

Я даже приподнялась от изумления, которое быстро сменилось замешательством.

– Так ты все слышал?

Он кивнул.

– Я же обещал тебе, что буду там.

– Но я думала, что ты…насколько я помню, ты потом отказался от этой мысли и сказал, что не придешь. А когда ты ушел вместе с Санни, мне показалось, что между нами все кончено.