Жарко вдвойне

– Нет.

Видите? До случившегося я хотя бы убедила его подумать над этим.

Ром напрягся.

– А вернешь, если я стану тебя пытать? – спросила я. – Потому что мне, может, и не по душе держать тебя взаперти, но в случае чего я целиком и полностью готова сделать все необходимое для дела. – Другого выхода нет. Ром забросил нас сюда, и я должна следовать этим путем.

Жан-Люк искренне рассмеялся:

– Нет. Не существует таких пыток, которые в прошлом ко мне не применялись ни разу. Если я не поддался до сих пор, этого не случится.

Ром с угрожающим видом двинулся к нему, но я вытянула руку вперед. Слабая блокировка, но он остановился.

Я пробежала языком по нёбу, напряженно просчитывая варианты:

– А если я предложу тебе обмен?

Жан-Люк и Ром уставились на меня. Ром открыл рот (готова поспорить, чтобы прикрикнуть на меня), но Жан-Люк его опередил.

– Да. – Он кивнул, расправил плечи и сцепил руки за спиной. – Да, я согласен обменять воспоминания.

Ух ты ж блин. Легче, чем я предполагала. Возможно, Ром таки не зря притащил его сюда. Я тоже расправила плечи:

– И чего ты хочешь?

– Тебя.

Ром низко зарычал, пытаясь отвести мою руку.

– Прекрати, – сказала я, и, к моему удивлению, он перестал. – Ты не можешь получить меня, – обратилась я к Жан-Люку, – не тем образом, которым пытаешься. Но в обмен на воспоминания Рома я готова предложить тебе… три свидания. – Магическое число Коди, не много и не мало. – А дальше тебе придется доказать, что мы созданы друг для друга.

Вряд ли у него получится. Но, произнося эти слова, я понимала, что этим поступком могу разрушить отношения с Ромом… и сама готовлю почву для того, чтобы сбылось предсказание Лексис о свадьбе с Жан-Люком. Я побледнела, но не стала отказываться от своих слов. Воспоминания Рома слишком важны.

– Ах да, кое-что ещё. Тебе придется встречаться со мной уже без этих воспоминаний. Сначала ты вернешь их законному владельцу, иначе никаких свиданий. А если у тебя не получится завоевать меня своими силами…

– Белл, что ты творишь? – прошипел сквозь зубы Ром.

Жан-Люк сжал кулаки, но сказал:

– Ладно. Я буду ходить с тобой на свидания без воспоминаний.

– Кто знает, вдруг ты меня разлюбишь сразу же, как только вернешь Рому память. Возможно, тебе и на одно свидание не захочется идти.

– Я по-прежнему буду хотеть тебя, – заверил меня Жан-Люк. – И свиданий.

Я спокойно кивнула, хотя внутри меня тряслись все поджилки:

– Значит, договорились: три свидания.

– Ты ещё помолвлена? – спросил он, бросая быстрый взгляд на мою руку.

– Не-а, – ответила я, не сумев изгнать тоску из голоса. Кольцо пока что было на месте. Нужно поскорее снять его. – Не официально.

– Белл. – Новое предупреждение от Рома.

Я продолжила:

– Я лгала, есть кое-что ещё. Раз теперь мы одна дружная семья и поддерживаем друг друга, нам бы хотелось, чтобы ты помог остановить Осушающую сучку. – Когда-то я думала, что Жан-Люк в ПИРе – это кошмар. Теперь нет. Нам потребуется любая возможная помощь.

Жан-Люк не стал раздумывать.

– Да, – кивнул он. – Ради тебя сделаю все.

– Оставь себе эти гребаные воспоминания, – внезапно заорал Ром. – Ты не будешь с ней встречаться! И не будешь с нами в одной команде!

Мне показалось, что Ром хотел оттолкнуть меня и броситься на Жан-Люка, а то и вырвать ему глотку, но я быстро встала перед ним и умоляюще посмотрела ему в глаза:

– Нам нужно это сделать, Ром. Ради тебя. Ради нас.

Оставалось надеяться, что это не станет причиной нашего разрыва.

Жан-Люк взял меня за запястья и аккуратно отодвинул в сторону. Это ещё больше разъярило Рома, и из его горла вырвался новый звериный рык. Едва я ушла с дороги, мужчины накинулись друг на друга и клубком покатились по полу. Метались кулаки, клацали зубы, летали ноги.

Я отошла к стене, глядя, как кожа Рома начала превращаться в черный мех по мере того, как зверь овладевал им. Мне нужен страх, способный заморозить их, пока они не поубивали друг друга. «Поубивали друг друга – да, подойдет». Этот образ вызвал внутри меня ледяную бурю, утихомирившую клокочущий внутри гнев.

Но едва ледяной шар успел сформироваться в руке, как Жан-Люк растворился в воздухе. Я замерла, слишком ошарашенная, чтобы двигаться. Ром тоже застыл, наполовину человек, наполовину кот.

– Жан-Люк? – позвала я. Я знала, где он, знала, чем занят, но частично волновалась, что это не сработает.

Но внезапно Жан-Люк материализовался и отошел от тела Рома. Тот рухнул на землю, жадно хватая ртом воздух. Жан-Люк тоже тяжело дышал. Он поднял на меня залитое потом лицо.

– Готово, – сказал он и тут же свалился.

Глава 24

Мы поместили противников в разных комнатах, расположенных через коридор друг от друга, и привязали обоих к кроватям. Я поочередно проверяла их, выжидая. Жизненные показатели были в норме, поэтому я не переживала. Мне просто было невтерпеж. Снова. В те минуты вся моя жизнь, казалось, сосредоточилась на пробуждении Рома.

Наконец, спустя час, он пришел в себя.

– Белл! – От его рева почти затряслись стены. – Белл!

Я находилась в коридоре между двумя комнатами. Услышав его (а кто бы не услышал?), я с бешено бьющимся сердцем поспешила вперед. А едва переступила порог, как взгляд сразу нашел Рома. Глаза его горели, губы растянулись, обнажив острые сверкающие зубы. Он боролся с путами и уже почти вырвался на свободу. И все время выкрикивал мое имя.

Но, заметив меня, замер:

– Белл. – Это прозвучало так, словно вместо него говорил внутренний зверь, гортанно и измученно, больше не исступленно, но готовясь к атаке. – Освободи меня. Сейчас же.

Я медленно подошла к кровати. Меня трясло. Помнит ли он меня? Любит ли снова? Из-за слез, застивших глаза, я сумела ослабить веревки лишь с нескольких попыток. Ром тут же заключил меня в объятия, прижимая к себе:

– О боже, милая, мне так жаль. Прости за все, через что тебе пришлось из-за меня пройти. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Я люблю тебя. Я так тебя люблю. Без тебя я умру. Не могу поверить, что так с тобой обращался. О боже, детка, прости меня.

Он говорил искренне. Он вспомнил! Я изо всех сил обняла его в ответ, и слезы хлынули потоком:

– Не могу поверить, что ты вернулся. Ты на самом деле вернулся!

– И больше никуда не уйду. – Ром осыпал поцелуями мое лицо, шею, а затем перекатил меня на спину, придавил к матрасу и навис надо мной со свирепым выражением лица. – Скажи, что простила меня. Или, если не можешь, скажи, что дашь мне шанс искупить вину. Я сделаю все. Хочешь цветов, конфет, белья? Они твои. Я ненавижу себя за то, что сотворил с тобой. Я люблю тебя больше всего в этом проклятом мире, и знать, что я причинил тебе такую боль…