Жаркое свидание в Лондоне

– Кажется, вы не рады этому браку, – заметила она.

Он напрягся под ее руками.

– Я ненавижу ситуации, в которых люди вынуждены делать что-то из чувства долга, а не по желанию.

– Пресса утверждает, что это брак по любви.

Перед смертью своей семьи Эннализ призналась Саре, что у нее есть тайный поклонник. Она никогда не называла его имени, но Сара подозревала, что это был мужчина, за которого она теперь вышла замуж. То, как бережно он держал ее за талию в танце, словно она была чем-то драгоценным и хрупким, и не сводил с нее глаз…

– Как восхитительно наивно. Таблоиды лгут. Или печатают, что им скажут.

Он смерил ее презрительным взглядом, и это уязвило Сару.

– Значит, бесчисленные истории о вас – вранье?

Лэнс высокомерно поднял бровь.

– Вы проверяли меня? – ухмыльнулся он.

Ее щеки запылали румянцем.

– Возможно… немного?

– Они пишут обо мне абсолютную правду. Разочарованы?

Его губы расплылись в злобной улыбке.

– Заинтригована.

Лэнс рассмеялся глубоким гортанным звуком, поднял руку и принялся ловко вращать Сару, от чего у нее приятно закружилась голова. Затем он привлек ее к себе, положив руку чуть ниже лопатки, его пальцы крепко вцепились в ткань ее платья.

– Что еще вы узнали обо мне в ходе вашего расследования?

Что у него было тело бога, лицо ангела и репутация распутника.

– А нужно знать что-то еще, кроме той правды, которую о вас пишут?

Что-то неуловимое мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло, когда он закружил ее в танце. В его объятиях Сара чувствовала себя королевой больше, чем когда у нее действительно был шанс стать ею.

– Похоже, мы мыслим одинаково. – Лэнс посмотрел поверх ее головы на наблюдающую за ними толпу. – Хотите дать этим людям пищу для разговоров? – спросил он, и Сара кивнула.

Тогда его рука скользнула вниз по ее талии – настоящий скандал для лавританской публики на королевском балу. Лэнс притянул Сару к своему твердому телу. Ропот толпы становился громче по мере того, как звуки музыки менялись на что-то более медленное. Румба. Танец, передающий желание и тоску между партнерами.

Лэнс прижался ртом к ее уху. От горячего дыхания ее кожа покрылась мурашками.

– Позвольте мне вести, – прошептал он и увлек ее за собой в танце так легко, будто они были созданы друг для друга.

Она полностью доверилась и подчинилась ему, ее тело делало все, что он хотел, они были словно одно целое. Гул толпы, приторный аромат духов, смешанный с орхидеями, слились и отошли на задний план. Ее мозг воспринимал только тепло его тела и их движения. У Сары закружилась голова, как в детстве, когда ей разрешали прокатиться на карусели.

Лэнс пристально посмотрел на нее сверху вниз, и… от желания в его глазах у нее перехватило дыхание. Она могла купаться в этом взгляде, ей казалось, что она единственная женщина в мире.

Тут Сара почувствовала движение рядом с ними.

– Леди Сара, разрешите вас пригласить? – Незнакомый голос мужчины, которого она видела за соседним столиком.

Ей не хотелось расставаться с этим танцем, с волнующими ощущениями от объятий Лэнса. И Лэнс ее не бросил. Он сурово посмотрел на незнакомца:

– Нет. – У Сары по телу пробежала дрожь, когда Лэнс развернулся и увлек ее прочь, оставив мужчину стоять на танцполе в одиночестве. – Если только вы не против, конечно. Но я подумал, что избавлю вас от мучений.

Он выглядел скучным.

– Спасибо. – К сожалению, расстояние между их телами увеличилось. – Мой герой.

– В этом меня еще не обвиняли.

Музыка снова сменилась. Танцующих стало больше, и Лэнс увел ее, подхватив два бокала у проходившего мимо официанта и протянув один ей. Сара сделала глоток холодного напитка с идеальными пузырьками.

– А чем вы занимаетесь в свободное от распутства и героических поступков время? – спросила она.

Лэнс поднял бровь.

– Я герцог. Обычно этого достаточно для большинства людей.

Она оглядела зал. Все взоры были устремлены на нее, хищные и заинтригованные. Сара осознала, что никогда не вписывалась в это общество. Вероятно, о ней будут сплетничать еще несколько дней. Раньше ей не нравилось внимание, но сейчас она наслаждалась этими ехидными взглядами.

– Я немного в стороне от аристократии и их интриг.

– Такая женщина мне по душе.

Она пожала плечами:

– Я просто думаю, что Лэнс Астилл – это нечто больше, чем… – она обвела его жестом, имея в виду одежду и порочный имидж в целом, – это.

Лэнс с непроницаемым лицом посмотрел на нее, а затем склонил голову набок.

– Я продавец подержанных вещей. По крайней мере, так меня называл мой родитель.

Сара поперхнулась шампанским и закашлялась, на глаза навернулись слезы. Как досадно, но она не ожидала, что он скажет это, хотя и подозревала, что за фасадом Лэнса скрывалось нечто большее.

– Именно такой была реакция отца, когда я рассказал ему о своих планах. Он терпеть не мог никакой торговли. Считал, что достаточно быть герцогом. Хотя мне было приятно оправдать его исключительно низкие ожидания от меня.

Лэнс полез во внутренний карман пиджака и протянул ей изысканную белую карточку с элегантным золотым тиснением: «Аукционный дом Астилла».

– Он ненавидел меня за то, что я использую его фамилию. Если бы мог лишить меня наследства, он бы это сделал.

– Как жестоко.

– Он утверждал, что я запятнал титул герцога Бедморского, благополучно забывая о наших безнравственных предках. Но я наследник, каким бы горьким ни было его разочарование. В любом случае я сказал ему, что просто пополняю семейную казну, ведь игроки в нашей семье с радостью ее опустошали.

– Что вы выставляете на аукцион?

– Имущество богатых и недавно умерших. В этих кругах доверяют своим. К счастью, большинство из них понятия не имеют, какие сокровища спрятаны на их чердаках и в пыльных углах – вот тут-то я и прихожу на помощь. Все это довольно мерзко, но я, по крайней мере, соблюдаю конфиденциальность.

Сара не считала это мерзким. Она обожала красивые старые вещи. Когда выдавался случай, она надевала шляпу и ускользала из дома, чтобы побродить по антикварным рынкам Моренбурга.