Жатва скорби
Шрифт:
Однако государство предусмотрело и другие, гораздо более систематические пути выкачивания из семьи крестьянина ее ценностей. Даже в малых райцентрах или больших селах имелись магазины торгсина («торговля с иностранцами»), которыми крестьянам позволяли пользоваться. В них торговали только на валюту или на драгоценные металлы и камни; и купить можно было любые товары, в том числе продукты питания.
У многих крестьян имелись отдельные золотые украшения или монеты, за которые они могли купить немного хлеба (хотя ходить в торгсины было опасно: ГПУ, в противовес самому смыслу существования таких магазинов, часто пыталось изъять потом ценности, которые посетители торгсина не успели там потратить). Создание торгсинов диктовалось стремлением советского правительства изыскать все возможные ресурсы для использования их на мировом рынке. В торгсинах золотые кресты или серьги шли за несколько килограммов муки или жира.[ 95 ] За серебряный рубль некий учитель получал «50 граммов сахара или кусок мыла и 200 граммов риса».[ 96 ]
95
Ф.Пигидо-Правобережный,
96
С.Пидхдйни, т. 2, с.84.
В одном из сел Житомирской области местные помещики и другие богатые жители были католиками. На католическом кладбище до революции их хоронили с кольцами или другими драгоценностями. В 1932–1933 гг. жители этой деревни тайно вскрыли могилы и на добытые украшения покупали еду в торгсинах. Относительная смертность здесь была ниже, чем во всей округе.[ 97 ]
С наступлением зимы дела шли все хуже и хуже. 20-го ноября 1932 года постановлением Совнаркома Украины была приостановлена оплата зерном трудодней колхозным крестьянам до выполнения ими нормы госпоставок.
97
С.Пидхайни, т. 1, с.209.
6 декабря 1932 года вышел еще один декрет Укрсовнаркома и ЦК компартии Украины, в котором шесть сел (по два в каждой из трех областей: Днепропетровской, Харьковской и Одесской) были объявлены «саботирующими поставки зерна». На них налагались следующие санкции:
«Приостановить немедленно поставку продуктов, прекратить местную кооперативную и государственную торговлю. Изъять все имеющиеся товары из государственных и кооперативных магазинов.
Запретить продажу сельхозпродуктов всем колхозам, их членам и единоличникам.
Прекратить выплату авансов, наложить запрет на все кредиты и иные финансовые обязательства.
Проверить и вычистить все иностранные и враждебные элементы из аппарата кооперативов и государственных предприятий, что должны осуществить органы рабоче-крестьянской инспекции.
Проверить и провести чистку в поименованных выше селах всех контрреволюционных элементов…»[ 98 ]
98
«Висти», 8 декабря 1932; «Пролетарская правда» от 10 декабря 1932; Воропай, с.13.
Последовали еще и другие указы, и те украинские села, которые не могли выполнить норму, были буквально блокированы от проникновения в них продуктов из городов.[ 99 ]
15 декабря 1932 года был опубликован список районов, «в которые поставка коммерческих продуктов запрещалась до тех пор, пока они не достигнут решительного улучшения в выполнении коллективных планов по зерну». Таких районов было 88 (из 358 во всей Украине) – в Днепропетровской, Донецкой, Черниговской, Одесской и Харьковской областях. Жителей этих «блокированных» районов массами депортировали на север.[ 100 ]
99
Уильям Генри Чемберлен. Железный век России. Бостон, 1934, с.86. (Далее У.Чемберлен…»)
100
Р.Медведев. К суду истории. Бостон, 1934, с.86.
Несмотря на все усилия партии, к концу 1932 года было поставлено только 4,7 миллиона тонн зерна, то есть только 71,8 плана.
В официальном «Списке крестьян с высоким установленным налогом в натуре и выполнением зернопоставок на 1 января 1933 года» в Криницком районе значились 11 сел и 70 имен. Из них только 9 выполнили установленную норму. Большинство же сумело поставить только половину или четверть обязательных поставок. Единственный случай перевыполнения ее единоличником объяснили тем, что «все поставленное зерно было выкопано им из ям. Приговорен». Кроме него, «приговорили» еще шестерых (в их числе жену и сына двух отсутствующих «виновных» крестьян); у 39 конфисковали и распродали имущество, 21 «исчез из деревни»[ 101 ]. Так было по всей Украине.
101
О.Калиник, с.80–85.
В начале 1933 года была объявлена третья принудительная поставка зерна, и в самых страшных условиях продолжалось наступление на уже несуществующие резервы зерна украинского крестьянства.[ 102 ]
Сталин и его помощники не забыли Украине неудачу с поставкой зерна (которого не существовало). Они вновь стали оказывать жестокое
давление на украинские власти.На совместном заседании Политбюро и Центрального Исполнительного Комитета в Москве 27 ноября 1932 года Сталин сказал, что прошлогодние трудности в поставке хлеба объясняются, во-первых, «проникновением в колхозы и совхозы антисоветских элементов, которые организовали саботаж и срывы», и, во-вторых, «неверным, антимарксистским подходом значительной части сельских коммунистов к проблеме колхозов и совхозов…» И добавил, что эти «сельские и районные коммунисты слишком идеализируют колхозы», полагая, что раз они уже организованы, то в них не может возникнуть никакого саботажа или чего-то антисоветского. «А если они сталкиваются с реальными фактами саботажа или явлениями антисоветского характера, то проходят мимо них… и не понимают, что такой взгляд на колхозы не имеет ничего общего с ленинизмом!»[ 103 ]
102
Ф.Пигидо-Правобережный (в разных местах); Гарвардский проект.
103
«Большевик», №№1–2, 1933.
«Правда» от 4-го и 8 декабря 1932 года призывала к решительной борьбе с кулаками, особенно на Украине; а в номере от 7 января 1933 года в редакционной статье она писала, что Украина оказалась в хвосте в деле выполнения поставок по зерну, потому что украинская компартия допустила ситуацию, когда «классовый враг на Украине сумел сорганизоваться».
На пленуме Всесоюзного Центрального Комитета и Центрального Исполнительного Комитета в январе 1933 года Сталин сказал, что «причины трудностей, связанных со сбором зерна» следует искать в самой партии. Первый секретарь харьковского горкома Терехов заявил прямо, что на Украине свирепствует голод. Сталин усмехнулся и назвал его фантазером. Все дальнейшие попытки обсудить вопрос пресекались простым взмахом руки.[ 104 ]
104
«Правда» от 26 мая 1963.
С докладом выступил Каганович, снова утверждая, что «в деревне все еще есть представители кулачества… кулаки, которых не депортировали, зажиточные крестьяне, тяготеющие к кулачеству, и кулаки, избежавшие ссылки, спрятанные родственниками, а иногда и „мягкосердечными“ членами партии… на деле оказавшимися предателями интересов трудящихся». И наконец, есть еще «представители буржуа-белогвардейцев, петлюровцев, казаков, социально-революционной интеллигенции».[ 105 ] Сельская интеллигенция в это время состояла из учителей, агрономов, врачей, и поэтому перечисление всех этих групп в качестве объектов чистки от антисоветских элементов выглядело угрожающе.
105
«Большевик», №№1–2, 1933.
Снова прозвучал призыв к борьбе с «классовым врагом». «Каковы же, – спрашивал Каганович, – проявления классовой борьбы в деревне? Прежде всего, организующая роль кулака в саботировании сбора зерна для госпоставок и сева». Он обличал саботаж на каждой стадии сельскохозяйственных работ, а также и в «центральных сельскохозяйственных организациях», критиковал нарушения трудовой дисциплины; говорил, что кулак использует мелкобуржуазные тенденции «вчерашних единоличников» и обвинил все эти элементы в «терроризировании» честных колхозников[ 106 ].
106
Там же.
24 января 1933 года союзный ЦК принял специальную резолюцию относительно парторганизации Украины (позднее названную «поворотным моментом в истории КП/б/У, открывающим новую главу в победной битве большевиков Украины»).[ 107 ] Она обвиняла украинскую компартию в провале сбора зерна, особенно в «ключевых областях»: Харьковской (во главе с Тереховым), Одесской и Днепропетровской, которым инкриминировали «недостаток классовой бдительности». Пленум постановил назначить секретаря ЦК ВКП/б/ Павла Постышева вторым секретарем ЦК Украины и первым секретарем Харьковского обкома (Хатаевич, оставаясь секретарем ЦК Украины, был назначен первым секретарем в Днепропетровск, а Вегер – первым секретарем в Одессу). Три прежних секретаря этих обкомов были сняты.
107
«Правда» от 24 ноября 1933.
Отставание в сельском хозяйстве, как потом объявил Постышев, в значительной степени объясняется «Притуплением большевистской бдительности» и является «одним из самых серьезных обвинений, выдвинутых ЦК ВКП/б/ против украинских большевиков».[ 108 ]
Постышев практически стал полномочным представителем Сталина в деле «большевизации» украинской компартии и последующего изъятия зерна у голодающих селян.
108
П.Постышев и С.Косиор, с.9–10.