Жажда бессмертия

— Не нужен мне никакой ресторан. Просто жизнь такая надоела. Коммуналка эта надоела. Вот ты говоришь, у вас видеомагнитофон есть и кассеты разные, а у меня нет. Ты в отдельной квартире живешь, а я в бабушкиной комнатке. Муж твой на джипе ездит, а я пешком хожу или на электричке езжу. Мне нищета надоела так, что хоть в петлю лезь.

Светлана отпрянула и ошарашено уставилась на него.

— В петлю? — еле слышно спросила она.

— Да, не вижу смысла жить без радости и удовольствий, — он обнял ее и поцеловал в лоб.

— А как же я?

— А что ты? У тебя все хорошо. Профессор уже старый. Помрет и все тебе оставит. А мне никто ничего не оставит. Родители живут в двушке с младшим братом. И проживут еще долго.

Светлана уткнулась в его грудь и еле слышно прошептала:

— Зато я тебя люблю.

Артем отодвинулся и насмешливо спросил:

— Что ты скулишь? Громче говори или молчи.

Светлана обиженно надула губы и отвернулась.

— Пойдем есть. Пока старуха не свистнула кастрюлю.

Он встал и зашел в подъезд. Светлана услышала, как скрипнула дверь квартиры, и направилась следом.

«Завтра куплю ему видеомагнитофон и боевики какие-нибудь. И пару фильмов о любви, чтобы вместе смотреть», — думала она, поднимаясь по лестнице.

Глава 4

Карл Борисович выключил будильник и медленно встал с кровати, чтобы не разбудить жену. Он надел тапочки, пошел на кухню и поставил чайник на огонь. Затем отдернул занавеску и посмотрел в окно. По стеклу били крупные капли дождя, сильный ветер наклонял кроны деревьев, солнце пряталось за темными тучами. Лето близилось к концу.

— Ну и погодка. Хоть сапоги надевай, — он открыл дверь холодильника и разочарованно выдохнул. На полке стояла кастрюля с гречкой, лежали засохший хвостик копченной колбасы и покрытые плесенью помидоры.

— Эта кастрюля уже неделю стоит. И чем Светик целыми днями занимается?

Он заварил черный чай и стал макать в него твердые галеты, найденные в шкафу за пачкой соды. Тут на кухню пришла сонная Светлана.

— Ты еще здесь? — сквозь зевоту спросила она и тоже заглянула в холодильник. — В магазин не ходил.

— Нет, не успел. А ты во сколько домой пришла? Я не слышал.

— Не знаю, — она насыпала в чашку растворимый кофе и чертыхнулась. — Хотела с молоком попить и забыла, что оно вчера закончилось.

— Да, в холодильнике — шаром покати. У меня много работы, поэтому не успеваю зайти за продуктами. Не могла бы ты сходить в магазин? — спросил он и с упреком добавил. — Раньше ты сама ходила.

Светлана медленно пошла в сторону ванной и на ходу ответила:

— Я, между прочим, тоже занята.

— Чем же это? — изумился профессор. — На работу устроилась?

Светлана повернулась и фыркнула:

— Вот еще! Не для того замуж выходила, чтобы работать. Ты же обещал мне перед свадьбой, что будешь обеспечивать. Вот и держи слово. А я саморазвитием занимаюсь.

— Чем? Прости, не расслышал. Мне показалось, что ты сказала «саморазвитием», — усмехнулся он.

Светлана резко остановилась, захлопнула дверь ванной и размашистым шагом вернулась обратно.

— Ты что хочешь сказать? Что я тупая, да? Тупая?

— Милая, ты чего, — опешил профессор. — Я так не говорил.

— Значит, так, милый, — при слове «милый» ее губы в презрении скривились. — Не надо со мной ссориться, а то уйду. Ты же понимаешь, что мне не составит труда найти другого. А на тебя, такого распрекрасного, никто даже не взглянет. Помрешь в одиночестве.

— Светочка, ты чего? Я ведь действительно не расслышал. Поэтому переспросил, — принялся оправдываться он. — Прости, если обидел.

Светлана сделала вид, что задумалась, хотя повод для ссоры искала давно.

— Ладно, допустим, ты не расслышал. Но ты меня обидел, — она надула губы и опустила голову. — Думаешь, приятно слышать от близкого человека такие оскорбления?

— Светочка, какие оскорбления? — воскликнул Карл Борисович и обнял ее. — Ты самая хорошая, самая милая, самая красивая.

Он принялся целовать ее в лоб, щеки и почти прикоснулся к губам, но она отодвинулась.

— Хорошо, прощаю. Но ты давно меня не баловал. А я хочу новые наряды.

— Я все понял, — улыбнулся он. — Вернусь пораньше с работы и поедем по магазинам.

— Не надо. С Маринкой пойду. Ты все равно ничего в моде не понимаешь.

Карл Борисович поспешил в прихожую и вытащил из кожаного портфеля кошелек.

— Светочка, тебе сколько?

Она подошла, вытащила деньги из кошелька и пересчитала.

— Карлуша, я же сказала: наряды, а не носки, — она поцокала языком и протянула ладошку.

Он снова залез в чемодан и вынул из потайного кармашка туго закрученный рулетик денег.

— Ого! — она схватила его, стянула резинку и расправила бумажные купюры. — Так вот где ты заначку от меня прячешь.

Карл Борисович махнул рукой и усмехнулся:

— Это ко мне вчера главный энергетик Молокозавода приходил. За проект установки деньги принес. Два месяца из руководства их выбивал. Как ты меня научила, сказал, что сначала деньги. А то привыкли даром брать.

— Молодец, — похвалила она.

Он с удовольствием наблюдал, как светлеет лицо и расползается улыбка, пока она пересчитывала деньги.

— Да здесь на машину хватит, — с восторгом сказала она и прикоснулась к раскрасневшимся щекам.

Он пожал плечами и обратно забрал деньги.

— Надо на сберегательную книжку положить.

— Подожди, а мне, — спохватилась она. — Ты обещал.

Светлана вытянула руку и вопросительно уставилась на него. Карл Борисович отсчитал половину и отдал ей.

— Спасибо, — она чмокнула его в губы и закружилась в вальсе. — Теперь мне на все хватит. Кстати, может, не будешь на книжку класть? Вдруг пригодятся.

Он скрутил деньги, перевязал резинкой и направился в кабинет.

— Ну да. Оставлю дома.