Жажда, или за кого выйти замуж

Но Катерине показалось, что и больные, и коллеги, и сами стены клиники изменились — нет неудач, несчастных случаев, патологии.

Плачет женщина:

— Зачем я лечусь? Всё равно я никому не нужна. У нас в отделе тридцать женщин, из них больше половины одинокие. Что можно сделать, если у нас мужчин вообще нет? И в техникуме были одни девушки. Статистика — скучная наука. Где мне знакомиться? Да ещё я урод. Глаза — щёлки, уши торчат. Доктор, что делать? И лет уже много — за тридцать.

Катерина сжимает руку женщины:

— Прежде всего не плакать.

Даже в этой ситуации Катерине кажется: выход есть. Её так переполняет радость, что этой радости, кажется, хватит на всех больных.

И Катерина начинает говорить горячо, ласково:

— Давайте думать вместе. Какие есть возможности знакомств. Дом отдыха? Ездите ли вы в дома отдыха?

Нет. Ну и что, что поеду, всё равно никто внимания не обратит. К красивым подходят на улице.

— А кто подходит? Не завидуйте красивым, на них часто слетаются летуны. Скромному человеку нужен скромный человек. А школьные друзья?

Женщина махнула рукой.

— Кто женится на однокласснице? Редкий случай. Да мне и не нравился никто в школе.

— Вы не плачьте, я что-нибудь обязательно придумаю, главное, не волнуйтесь.

Катерине казалось, она всемогуща, каждому может помочь.

Домой в первые дни брака торопилась.

Ей казалось, Юрий, как только придёт, снова заполнит её энергией, которую она перерасходовала.

Но получилось не совсем так, как думала она.

С Юрием у них началась странная жизнь. Юрий расспрашивал её о клинике, и она первое время охотно рассказывала. Но когда она спрашивала о его делах, он, как улитка, прятался в свою раковину. Ей казалось, она бежит за ним, а он от неё убегает. Часто стал сниться ей один и тот же сон: белая дорога, как свет от её фонаря под окном. Юрий скорым шагом ушёл вперёд, а она почему-то задержалась, чуть отстала. Она пытается догнать его, сначала ходко идёт, а потом бежит, но никак не может до него добежать. Снизу, с боков, с неба — белый мёртвый свет.

Сон повторялся и тревожил её. Что он означает? Что с ними случится? Юрий уйдёт от неё?

На работу Юрий уезжал в полседьмого утра. Первое время она вставала без четвери шесть, накинув халатик, шла на кухню. Варила свежую молочную кашу или разогревала вчерашний суп. Юрий любил утром есть суп.

Борька был к еде нетребователен, его вполне удовлетворяли покупные пельмени, бутерброды, каши. Юрий чуть не в первый день сказал, что бутербродов не любит, покупных пельменей не любит, что он привык к домашней еде.

Чтобы его кормить, Катерина купила поваренную книгу и все вечера, все субботы-воскресенья проводила на кухне. То недосолит, то пересолит, это не важно, Юрий не замечал, он съедал всё до капли, говорил одинаково «спасибо» за недосоленную и пересоленную еду.

Около шести вставала она недолго.

— Разве это разумно? У тебя есть в запасе час сна, у тебя операции! — сказал как-то Юрий. — Я вполне сумею сам себе разогреть. Если с вечера всё готово, вынуть из холодильника, поставить на плиту просто. Очень прошу тебя, не беспокойся. Ты так устаёшь! Человек, который много работает, должен беречь свои силы, как бегун на дальней дистанции. Ты согласна?

Честно говоря, вставала она вовсе не для того, чтобы подать ему суп и кашу, ей хотелось лишнюю минуту побыть с ним, осознать, что у неё есть муж. И смотреть, как он ест, было для неё удовольствие.

Возвращался Юрий поздно — между девятью и десятью вечера. Она успевала к его приходу отдохнуть, почитать, послушать музыку.

Теперь в перерывы на работе она не обедала, а бежала по магазинам. Домой приволакивала каждый день по две сумки. Она хотела баловать его.

Плов, фаршированная картошка, ленивые вареники, сметанные лепёшки, жаркое… Всех коллег расспрашивала, чем они кормят своих мужей.

Каждый вечер она устраивала маленький праздник. Новое блюдо, новое платье, цветок, пирожок к чаю. Замечал Юрий или не замечал, сказать трудно. Он ел, говорил «спасибо» и сразу ложился.

Засыпал он тоже почти сразу, едва договорив: «Спокойной ночи, Катя». Лишь тихое, неслышное дыхание свидетельствовало о том, что рядом с ней лежит человек. Пятую ночь, шестую, четырнадцатую — ночь за ночью она лежала неподвижно, вытянувшись, боясь сделать хотя бы робкое движение. Текли беспомощные слёзы, в груди больно, большим камнем притаилась обида.

Полно, есть ли у неё муж? Ради этого выходила она замуж?

По субботам и воскресеньям он уходил на полдня в библиотеку, а во второю половину, после обеда, садился за стол работать. Очень редко глаза его прояснялись и смотрели на неё.

— Ты похудела, — говорил он озабоченно. — У тебя всё благополучно?

Её словно что-то держало за язык, она перестала рассказывать ему о своей работе и уж, конечно, спросить его, что случилось, почему так решительно и бесповоротно он вычеркнул её из своей жизни, тоже не могла. Появилась у него женщина или он недоволен ею?

Она отвечала, что всё благополучно, и он снова забывал о ней. Отрешённый и холодный, Юрий несмотря на общую крышу над головой и смешивающееся ночами дыхание, жил в другом мире, на другой планете, куда она не смела ступить.

Это шёл первый месяц их брака. На двадцать третью ночь она не выдержала, коснулась его большого плеча.

— Юрий! — позвала.

Он проснулся сразу, словно не спал, поднял голову.

— Что случилось?

Катерина едва сдерживала слёзы. Сгорая от стыда, испуганная своей дерзостью, спросила:

— Ты не любишь меня?

Она хотела объяснить ему своё состояние, как она ждёт встречи с ним, как считает минуты, как старается, устраивает ему праздники, как хочет поговорить с ним, как хочет ласки. Но ничего объяснить не смогла, боль и обида сдавили горло, лишив её возможности говорить.

Удивление было такое беспредельное, что Катерина невольно тоже удивилась: может быть, она и впрямь всё придумала?

— Я тебе говорил, у меня сейчас много работы. — Он сел в постели, повернулся к ней, и снова брови — углами, и снова — беспредельная нежность, беспредельное внимание к ней. — Я тебя завоёвывал несколько лет. Я тебе не говорил, но я совсем забросил диссертацию, её можно делать только после рабочего дня и по воскресеньям, она определит всю нашу с тобой будущую жизнь. Как ты помнишь, всё свободное время я проводил с тобой. Сейчас мне нужно её закончить, вернее, сделать заново… — Он долго молчал, решая, видимо, достаточно слов или недостаточно он сказал. Снова озабоченно заговорил: — Тебе нужен муж — настоящий учёный, а я ещё не защитился. Тема за эти годы устарела, пришлось взять другую. Представь себе, что это за труд, который я проделал?! — Это была целая речь. Наверное, самая длинная в жизни Юрия.

— Но нельзя же остановить личную жизнь?! — в отчаянии воскликнула Катерина. — Нельзя остановить речку, нельзя на бегу остановить сердце, человек умрет, вода в речке пройдёт, жизнь пройдёт. Я каждый день жду, ты поговоришь со мной, ты расскажешь мне, чем занимаешься, о чём думаешь. Мы только что поженились! А ты меня не видишь. Не видишь, во что одета, что тебе приготовила, как смотрю на тебя.

Юрий беспомощно улыбнулся.

— Мне казалось, ты всё понимаешь и без моих рассказов. Ты же сама много времени отдаёшь своей работе. Ты же защитилась! Ты же знаешь, что это такое. Я был уверен, ты думаешь о жизни так же, как я, думал, ты понимаешь: работа — наша главная жизнь, работа такая же личная жизнь. И сейчас мне, например, необходимо сделать рывок. Он нужен д ля тебя, чтобы я мог создать тебе самые лучшие условия. Я хочу, чтобы ты ходила в театры, отдыхала в самых лучших санаториях, собрала самую лучшую библиотеку. Прежде всего мы с тобой служим обществу, и ты должна понимать, что такое работа. Это самое главное для нас. Мы же с тобой вместе! Но я не виноват, что ты отвлекаешь меня — когда я смотрю на тебя, я перестаю соображать, не могу работать. Но я всегда о тебе помню, я знаю, ты есть, ты — моя. Разве не так?