Жажда, или за кого выйти замуж

Катерина ничего не ответила. Она была крайне растерянна. Разве они, как говорит Юрий, — вместе? Что значит быть вместе? А в самом деле, разве они не вместе? Вместе ужинают, вместе, на одной постели, спят. Это самое плохое, что они спят в одной постели: Юрий спит, а она не спит, она мучается, ждёт, когда он обнимет её, когда скажет ей ласковое слово. Разве это «вместе»?

— Я не умею делать два дела сразу, — сказал Юрий. Он щурился от света, который она зажгла, чтобы перебить белый свет фонаря.

— Разве я — дело? — спросила тихо Катерина. — Я человек, а человеку обязательно надо уделять время и внимание.

Теперь помолчал Юрий. Помолчал недолго, но молчание его было удивлённым и растерянным.

— Потерпи немного, — виновато сказал он. — Кроме того, что мы, конечно, люди, мы — члены общества, мы должны выполнить свой основной долг.

— А как же жизнь? — упорно, настойчиво, но уже скорее себя спросила Катерина. — Я тоже люблю работу, но ты для меня — такая же главная жизнь, как и работа.

Юрий не ответил. Лицо у него было серое, измученное, точно он много суток не спал. Катерина сказала тихо:

— Давай спать. Сейчас поздно. Извини меня. Я понимаю, ты очень устаёшь, тебе нужно высыпаться.

Первое, что она сделала на следующий день в перерыв: купила шторы, чтобы закрыться наконец от фонаря, белым, мёртвым светом обливающим комнату.

Юрий пришёл раньше обычного на час.

— Я не договорил вчера, — сказал он за ужином. — Я хочу, чтобы ты поняла. Жизнь — это и есть служение обществу. — Он очень внимательно и мягко смотрел на неё. — Мы… нас нет, понимаешь? Есть то, что мы обязаны отдать обществу. Есть наше назначение. Придёт отпуск, мы отдохнём.

Катерина не поддержала разговора. Ни одной мысли в голове нет. В ней, кажется, нет ни капли воды, она суха внутри. Она очень мало спала, но спать не хотелось, она слишком возбуждена. Жадно смотрела на Юрия, словно от него ждала успокоения и утоления жажды, смотрела; даже слушала, а что он говорил, не понимала. Всё, что он говорит, наверняка так и есть! Только нужно сосредоточиться, понять, чего он хочет от неё. Но понять она не могла.

В этот вечер Юрий снова принялся рассказывать, как учился в школе, как холодно и голодно было в войну и долго после войны, как он старался много читать, чтобы разобраться в жизни. После уроков мальчишки, чтобы заглушить голод и как-то развлечься, подолгу разговаривали с учителем литературы. Учитель говорил им, о чём тот или другой писатель думал, когда готовился работать над новым произведением. Получалось так, что учитель знает всё про писателя: мысли, привычки, смены настроений в зависимости от смены ситуаций. По выражению Юрия, учитель литературы очень помог ему определить жизненные позиции и выдержать нищету и голод.

— А какие они у тебя? — спросила Катерина.

Юрий удивлённо посмотрел на неё.

— Что, жизненные взгляды? Я же говорил тебе! Но могу повторить. Человек не умеет жить сам по себе, правда? А люди вместе — получается общество. Каждый человек в обществе прежде всего потребитель: он «потребляет» еду, одежду, транспорт, зрелища и так далее. От того, как работает транспорт, как выткан материал, как построено жильё, зависит жизнь человека. То есть каждый из нас зависит от других людей, от их честности, от их меры ответственности перед нами, от их совести, от их умения и так далее. Понимаешь, что я хочу сказать? В свою очередь, моя главная в жизни обязанность, первоочередная — отдать обществу свой долг. Это, прежде всего, а потом уже я могу получать удовольствие и для себя. Ты лечишь людей, я создаю техническую мощь нашего государства. Вот главное содержание твоей и моей жизни. Я думаю, ты это хорошо понимаешь и сама, ты же очень много и серьёзно работаешь! Я тоже стараюсь, как могу.

«Значит, мы родились лишь для того, чтобы работать, работать и работать?» — хотела спросить Катерина. Не спросила. Она уже знала, что Юрий ответит: «Наступит отпуск, отдохнём!» Он думает, он уверен, для себя человек должен жить только двадцать четыре дня в году! Она тоже раньше была убеждена, что главное в жизни — работа. И теперь знает, что в будни выкроить время для развлечения и отдыха практически невозможно. Дорога, рабочий день, покупка продуктов, готовка. Неделя проскакивает, не заметишь. А в субботу-воскресенье — стирка, уборка, глажка… — бесконечны хозяйственные дела.

Долго в эту ночь Катерина не засыпала.

Штора не спасла её. Заснуть рядом с Юрием, когда от него к ней волнами идёт тепло, когда так хочется припасть к нему, чтобы прекратилась наконец проклятая дрожь!.. Близость — тоже отдых, и нужно ждать отпуска?! И поцеловать её перед сном он может только во время отпуска? В чёрной комнате, когда Юрий спит, без фонаря стало совсем невмоготу. И она босиком по холодному полу пошла к окну, раздвинула шторы и впустила в свою бессонницу фонарь.

Прав Юрий или не прав? Именно так надо жить, как живёт он? А что же делать со снегом, мягко опускающимся на землю, с красотой заката, с музыкой? На любовь выделяется двадцать четыре дня в году, И это всё?

Катерина очень изменилась, похудела, осунулась. Мучили боли в низу живота. Лежать рядом с Юрием было сладко, тревожно, её перекручивало, ломало, как при высокой температуре.

И шли вереницей бессонные ночи, одна за другой.

На работе спрашивали:

— Что с тобой? Ты не заболела? Тебе надо провериться.

Как-то заговорила с ней Тамара:

— Представляешь себе, мой-то пошёл на исследования, результатов пока нет. Если, говорит, порядок, будем рожать! Спасибо тебе, он рассказал, как ты вправила ему мозги. Ну а теперь ты, в ответ, вываливай, что происходит с тобой?

Катерина пожала плечами.

— Нечего отмалчиваться! Не слепая, вижу, что-то не так. На себя ты не похожа. Что-то уж больно желта! Ляг на исследование! Может, ты больна? Нервная стала, дотронешься до тебя, летят искры, вздрагиваешь от каждого звука. Как ты можешь в таком состоянии делать операции? Смотри, будь осторожна. Ляг на исследование! — повторила Тамара.

Катерина под каким-то предлогом сбежала от неё в тот раз.

Единственное, что спасало её, — работа. Больные стали родственниками. Она как бы собой воспринимала их болезни — у неё тоже не может быть ребёнка, которого она жаждет всей душой!

Ермоленко Сергей, Ермоленко Евгения — родственники. Сергей сказал ей своё главное слово:

— Я беру брошенную девочку, и я беру брошенного мальчика. И мы будем пробовать родить своего.

Пронзительно голубые глаза были у него, когда он пришёл выписывать свою жену с двумя детьми.

Узнает ли когда-нибудь Евгения Ермоленко, что девочка, которую она прижимает любовно к груди, — не её? Как она будет относиться к мальчику, который явно — и она знает об этом — не её?!

Катерина, засыпая, старалась думать о них, о супругах Ермоленко, которые не спят ночами из-за детского бездумного плача. Дети, мальчик и девочка, доверчиво вверили свои жизни двум настрадавшимся, наполненным любовью людям.

…Девочке, у которой есть больная мама и младший брат, Катерина вырезала опухоль и сидела возле неё часами.

— Спи, Ника, не думай ни о чём. Всё позади. Опухоль — хорошая. Жить будешь долго, детей родишь.

Она врала Нике. Опухоль — злокачественная. Катерина постаралась тщательно удалить всё вокруг, чтобы не проявили себя метастазы, если они уже есть. И ещё неизвестно, сумеет или не сумеет девочка родить.

Как около своей дочери, сидела возле неё Катерина. Поила морсом, кормила фруктами, рассказывала разные истории, приносила Нике книжки.