Жажда любви

Она поднесла к окну камзол из вишневого бархата, подбитый кремовым подкладочным шелком, и стала рассматривать металлические блестки, вшитые в сложные узоры серебристой вышивки. Сердце девушки перевернулось. Желание сжигало ее. Необходимо как можно скорее выйти замуж за Вильерса. Тогда она сошьет себе платье точно такого же цвета и велит украсить его блестками.

В дверь кто-то царапался. Роберта поспешно уронила камзол на кровать, ожидая увидеть горничную. Но вместо горничной у кровати появился Тедди.

– Тебе не следовало приходить, – заявила она вместо приветствия.

– Нужно извиниться, мой папа сказал.

– Мой папа говорит, что я должен извиниться, – поправила Роберта.

Мальчик широко улыбнулся:

– Принес тебе… я принес тебе подарок.

Роберта изобразила улыбку. Конечно, полагается непременно восхититься любым смятым, поломанным цветком, который парнишка извлечет из-за пазухи.

По это оказался не цветок, а шипящий, царапающийся котенок.

Роберта не проявила ни малейшего желания взять зверька.

– Наверное, тебе лучше поставить его на пол, – посоветовала она, когда очаровательный представитель кошачьего рода в очередной раз оставил на руке Тедди красную отметину.

Он уронил котенка. Тот с жалобным протестующим мяуканьем приземлился на разъезжающиеся лапки, после чего нырнул под кровать.

– В сарае он был куда красивее. И таким смирным, – извиняющимся тоном сообщил Тедди. – Я думал, вам понравится, тем более что вы спите одна. Кошки – славная компания.

– Я люблю спать одна, – известила его Роберта.

Он подошел ближе.

– Это французский камзол папы. Франция находится в Париже.

– Наоборот. Париж находится во Франции. А тебе нужно немедленно забрать котенка и отнести его к матери.

– Но теперь он ваш. Кроме того, я хотел рассказать о садовнике, он работает в саду, и…

– Садовник работает в саду, – механически поправила Роберта, протянув руку к сонетке.

– Его зовут Раммер, и раньше он был боксером-профессионалом. Обрабатывал противников кулаками и однажды едва не потратил пять гиней на жену…

– На жену?! – растерянно повторила Роберта и, усевшись перед туалетным столиком, принялась расчесывать волосы.

– Правда-правда! Раммер поехал в Смитфилд на ярмарку, а там какой-то человек продавал свою жену с аукциона и для начала просил пять гиней. Раммер долго думал, но потом решил, что в жизни боксера нет места жене, потому что… – Немного подумав, он торжествующе выпалил: – Дамские платья стали такими широкими, что у женщин ничего не разглядишь, кроме хвостов!

Тут он разразился пронзительным смехом и несколько раз повторил замечание насчет хвостов, очевидно, считая его очень остроумным.

Роберта продолжала орудовать щеткой. Конечно, грустно думать о том, что чью-то жену продают за пять гиней, но расспрашивать было бесполезно: Тедди не знал о ее судьбе. Подтвердил только, что Раммер ее не купил.

– Значит, теперь тебе нужно выяснить два вопроса, – заявила ему Роберта. – Что случилось с женой и кто такой «дикий обитатель болот»?

– Ты мне нравиться! – объявил он, расплываясь в сияющей улыбке. – Ты мне нравиться.

– Нравишься, – привычно поправила Роберта.

– Ты мне нравишься. Потому что слушаешь меня. Папа говорит, что я сплетник, который трещит как сорока и способен переговорить пятьдесят швейцаров.

– И я с ним совершенно согласна.

В дверь постучали.

– Войдите, – откликнулась Роберта и, увидев Деймона, рассерженно буркнула: – Не знала, что это вы!

– Папа, только посмотри! Котенку леди нравится твой красный камзол.

И точно: малыш успел вскарабкаться на постель и уютно устроился в вишневом бархате с серебряной вышивкой.

– Я не одета! – с достоинством заметила Роберта. – И буду очень благодарна, если вы заберете своего сына и позволите мне продолжить свой туалет.

Деймон вскинул брови:

– Именно в этот момент моя сестра, несомненно, развлекает одного-двух джентльменов в своих покоях, требуя, чтобы они помогли ей выбрать платье, мушки и украшения. Почему бы вам не оказать такую же честь мне и Тедди?

Роберта, осознавшая, что по-прежнему держит щетку над головой, раздраженно ее отложила. Тедди подхватил котенка, который, казалось, успокоился и громко мурлыкал.

– Очень сомневаюсь, что ваша сестра впустит в свою спальню джентльменов, пока сама… – Роберта оглядела себя, дабы убедиться, что халат по-прежнему туго подпоясан, – пока сама находился дезабилье.

– Но это сейчас очень модно, – пояснил Деймон, взяв стул и повертывая его так, чтобы оказаться лицом к лицу с девушкой. – Сами знаете, как трудно леди одеться без посторонней помощи. Обычно в комнате также присутствует горничная или две. Они одевают вас, пока Тедди и я советуем, куда приклеить мушку, какие взять ленты и как наложить румяна… все в этом роде.

– Вряд ли незамужние дамы приглашают к себе джентльменов под предлогом подобной помощи. И я не желаю никаких мушек! – отрезала Роберта, чувствуя, что снова выбита из колеи. Она гордилась полным отсутствием наивности, но начинала понимать, что искушенность, полученная в обществе миссис Гроуп, – ничто по сравнению с близостью к семейству Рив.

В солнечном свете глаза Деймона были еще зеленее.

– Думаю, не мешало бы нам пойти на реку, – предложил Тедди. – И котенку понравится.

– Очень сомневаюсь, – усмехнулся отец. – У Роберты, возможно, много важных дел.

На реку? Честно говоря, Роберта давно мечтала увидеть лондонские достопримечательности.

– Только к вечеру мне нужно быть дома, – предупредила она.

– Ах да, великий матч Бомонт – Вильерс, – кивнул Деймон, поднимаясь. – Пойдем, сорванец. Дадим Роберте одеться без нашей помощи, а потом все вместе отправимся на реку. Вы никогда не бывали на реке?

– Никогда, – покачала она головой.

– А на пикниках?

Роберте не хотелось объяснять свое нежелание ездить на пикники вместе с миссис Гроуп, и поэтому она снова покачала головой.

– Значит, вам многому нужно научиться, – сказал Деймон с лукавой улыбкой, говорившей об обещании поцелуев и пикников, и тут же исчез, оставив на постели вишневый бархатный камзол с прилипшими к нему белыми кошачьими волосками.

Роберта развязала пояс халата. Наверное, ей не стоило бы идти на реку, чем бы это ни кончилось. Нужно оставаться дома, чтобы уж точно быть на месте, когда приедет Вильерс.