Жажда любви

Увлекаемые потоком людей, Катринка и Марк медленно двигался по периметру комнаты, останавливаясь время от времени, чтобы переброситься несколькими словами с людьми, которые если в первый раз видели Катринку, то хорошо знали Марка; это были знакомые из Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Санкт-Морица, Кап-Ферра, отовсюду. Ван Холлен раскланивался с послом Гилфордом Дадли и его супругой; с Пэт и Недом Куками; с Кэти Танкуз и Деннисом Россом; с Энн и Говардом Оксенбергами; с людьми, чьи фотографии появятся на следующий день во всех газетах, а чуть позже в еженедельном журнале светской жизни «Палм Бич сосайети».

— Как ты думаешь, стоит поторговаться вот за эту? — спросила Катринка Марка, который остановился перед небольшой, изображавшей уличную сценку картиной кисти какого-то английского художника девятнадцатого века.

— Тебе нравится?

— А тебе?

— Производит приятное впечатление. — Марк не очень интересовался искусством. Если музыку он чувствовал интуитивно, то восприятие картин давалось ему с трудом.

— Хорошо, — сказала она, — надо же нам что-то купить, а она очень украсит виллу «Махмед».

Их разговор был прерван загорелым и улыбающимся принцем Димитрием, который представил их принцессе Сибиле де Бурбон Парм, постоянно живущей в Палм Бич. Когда они перешли к другой группе гостей, Марк сказал:

— Если тебе и в самом деле понравилась эта картина, я куплю ее.

— Это лишнее, — Катринка рассчитывала купить ее на собственные деньги.

— Но мне так хочется, — попросил Марк. — Это подарок.

— Ты и так даришь мне слишком много, — возразила Катринка.

— Я ничего не дарил тебе с самого твоего дня рождения. — Это была правда, если не считать подарками новый городской дом с обстановкой, цветы, шелковые шарфы, флаконы духов, кашемировый свитер, который он привез ей из Лондона.

Катринка знала, сколько Марк потратил на то, чтобы выпустить в свет «Интернейшнл». Кроме того, огромные средства ушли на борьбу с внезапным необъяснимым взлетом спроса на акции «Ван Холлен Энтерпрайзис». Катринка коснулась пальцами ожерелья из неограненных рубинов, которое Марк подарил ей на день рождения, и сказала:

— Этого мне хватит надолго. По крайней мере, до следующего дня рождения…

— Тебе оно очень идет, — смущенно сказал он. «Как красива моя жена, — думал он, как она элегантна. Она чувствует себя как дома среди всех этих богачей, потомственных стопроцентных американцев». — Я все-таки куплю эту картину, — решил он. Раз уже они с Катринкой решили жить на вилле «Махмед», которая раньше принадлежала Грэхему, Марк чувствовал необходимость внести свою лепту в ее оформление. Картина, пусть даже небольшая, могла стать хорошим началом. — О'кей?

— О'кей, — сдалась Катринка, беря мужа под руку.

— Садитесь, — шепнула им Александра, пробегая мимо. — Сейчас подадут ужин.

— Леди и джентльмены, — прозвучал эхом голос одного из дворецких, стоящих в дверях. — Пожалуйте на ужин.

Из-под балдахина, сделанного по специальному заказу, где были расставлены столы для трехсот гостей, донеслись звуки оркестра. Катринка и Марк стали медленно продвигаться к выходу и вскоре оказались лицом к лицу с Ниной и Расселом. Катринка улыбнулась и вежливо поздоровалась.

— А, Катринка, как я рада тебя видеть! — неожиданно для себя искренне ответила Нина. Как ни странно, с годами она стала уважать, восхищаться и даже любить свою бывшую невестку, которую когда-то презирала.

Марк обменялся с супругами рукопожатием и отпустил несколько невнятных комплиментов. Он не любил Нину, а Рассела считал человеком легковесным, ненадежным.

— На вас приятно смотреть! воскликнула Катринка с деланым энтузиазмом. — Семейная жизнь пошла вам на пользу!

— Рассел просто удивительный человек, я почти не нахожу в нем недостатков, — сказала Нина, и это была самая серьезная похвала, которую от нее можно было услышать. — Он ужасно балует меня.

— Баловать тебя одно удовольствие, милая, — Рассел Льюис весело улыбнулся.

Милая? Это Нина Грэхем-то милая?

— К тому же она — прекрасный союзник, — продолжал Рассел растекаться в комплиментах. — Ездит со мной по всему штату, помогает собирать голоса. У меня еще никогда не было лучшего помощника. Ей никто и ни в чем не может отказать.

— Да, — Катринка не удержалась от широкой улыбки, — я это тоже заметила.

— Не сомневаюсь, — улыбка Нины быстро погасла. «Зачем эта глупая девчонка бросила моего сына, затрепав имя Грэхемов в газетах самым непотребным образом? — раздумывала она. — Адам и раньше не отличался послушанием, а теперь и вовсе отбился от рук! Может, нынешняя беременность Катринки — всего лишь месть Адаму и мне?» — Какое симпатичное платье. Такое… цветастое! И новое ожерелье, как я вижу!.. — Нотки осуждения появились в ее голосе.

— Подарок Марка, — пояснила Катринка, решив не обижаться. Многие годы Нина обвиняла ее в том, что она не умеет беречь деньги. Катринка уже привыкла к этому.

— Ах да, конечно! — Было совершенно ясно, что Нина хотела этим сказать: «Чего еще можно ожидать от человека его происхождения?» Она оценивающе осмотрела Марка, отметила его безукоризненные черты, но осталась неудовлетворенной. Он был похож на принца из сказки и выглядел довольно аристократично, но его манеры были слишком вызывающими, а его «фрак» — слишком новым. «Он не может сойти за аристократа, — решила она, — у него ничего не выйдет». Нине даже в голову не пришло, что самого Марка это нисколько не интересовало.

Она повернулась к Расселу:

— Пойдем, дорогой. Нам и в самом деле пора искать свои места. До свиданья! — С такими словами она увела своего послушного супруга. Рассел Льюис, похоже, мог противостоять ей не больше, чем любой другой член ее семьи.

Катринка облегченно вздохнула и посмотрела на Марка, который озабоченно рылся в карманах.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ищу нож, — засмеялся он.

Катринка улыбнулась.

— Она и вправду совершенно невыносима. Ты расстроился?