Жажда тебя

– Все слишком сложно, - судорожно сглатывает Соня. – Давай, ты просто отпустишь меня и забудешь про нашу встречу.

Она шутит? Издевается? Нет. Блять. Она абсолютно серьезно предлагает нам разойтись в разные стороны и сделать вид, будто ничего не произошло.

– Пожалуйста, Захар, - девчонка шумно втягивает воздух и прикрывает глаза, поджимает губы. – Так будет лучше.

А я жадно ловлю каждое движение, каждый ее жест. Вдох. Выдох. Она ненормальная? Реально думает, что я соглашусь? Точно умом тронулась. Чокнулась, если хоть на одну секунду допускает такую мысль.

– Нет, - отрезаю я. – Никогда.

– Тебе придется, - роняет глухо и смотрит на меня в упор. – Ты должен с этим смириться.

– С чего бы вдруг? – оскаливаюсь.

– Нам нужно расстаться, - говорит твердо. – Другого выхода нет.

– Что ты несешь? – кривлюсь. – Что происходит?

– Карим видел нас вместе, - нервно кусает губы. – Он доложит. Начнутся проблемы. Но если мы прямо сейчас разойдемся, если ты притворишься, будто поверил в мою ложь…

– Я отправил Карима прогуляться, - обрываю. – Далеко и надолго. Не думаю, что он в ближайшее время хоть с кем-то сумеет связаться.

– Ты что, - хмурится. – Ты убил его?

– А ты сожалеешь? – издевательски хмыкаю и мрачнею, злоба изнутри переполняет, вены пронизывает. – Тоскуешь по своему кавалеру? Сильно успела прикипеть?

– Захар, я не хочу, чтобы ты убивал, - бросает с горечью. – Вообще. Не важно кого. А Карим никогда не был моим парнем. Думаю, ты и сам это понял.

– Понял, - киваю. – Поэтому отправил его подышать свежим воздухом. Жив твой дружок. Не дергайся. Лучше расскажи про ваши походы в кино.

– Это не то, о чем нам стоит сейчас говорить.

– Ты права, - рык вырывается из груди, ребра ломит. – Какого дьявола здесь творится, Соня?

– Я не могу объяснить.

– Почему?

– Нам нельзя быть вместе.

– Кто тебе угрожает? – вглядываюсь в ее лицо. – Тебя шантажируют семьей? Выкладывай. В чем проблема? Я все решу. Разрулю любой вопрос.

Она отворачивается. Губы дрожат. Мелко-мелко. Девчонка вся сжимается, напрягается подо мной. Сдавленно всхлипывает, душит истерику.

– Нам нельзя, - повторяет как заведенная. – Нельзя!

Я отталкиваюсь от песка, освобождаю Соню из капкана своего тела и присаживаюсь рядом. Ливень хлещет по щекам, но я ни черта не чувствую. Немею. Кровь в жилах леденеет. Остается только холод.

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – спрашиваю.

Она может и не услышать. Раскаты грома оглушают. Молнии рассекают свинцовое небо. Еще не вечер, но вокруг чернота. Наступает самая темная ночь.

Соня приподнимается, поджимает колени под себя. Ее рот приоткрывается, но я не различаю ни единого звука. Или не желаю различать?

Я не готов принять ее «нет». Не готов развернуться и уйти. Однажды я отдал ее смерти, больше ошибку не повторю.

– Я не уйду, - выдаю твердо.

Обнимаю девчонку, заключаю в объятия.

Ей в тепло надо, подальше от буйствующего дождя. Согреть, переодеть в сухую одежду. Она вся продрогла, может заболеть, простудиться.

Моя маленькая. Нежная. Хрупкая.

– Соня, - трусь щекой о ее щеку. – Позволь мне тебя защитить.

Девчонка содрогается. Застывает на миг, а потом как задрожит, завибрирует. Ударяется в слезы. Рыдает дико. Надрывно, с такой болью и горечью, что мои внутренности узлами закручиваются.

Я целую ее. Прижимаюсь губами к ресницам, прохожусь ртом по скулам, опускаюсь ниже. Повторяю черту за чертой, как будто обрисовываю. Не нахожу другого способа успокоить мою девочку. Действую, повинуясь инстинкту. Оградить от всего. Укрыть собой.

Она всхлипывает, подается вперед и обнимает меня, впивается пальцами в мои плечи, вонзает ногти. Пробуждает животный голод. Потом вдруг пробует меня оттолкнуть, но замирает и притягивает обратно.

– Захар, - шепчет Соня.

– Что?

– Я… задыхаюсь.

– А я без тебя не дышал.

Ветер рычит точно дикий зверь. Океан неистовствует. Поднимаются огромные волны, раздирают берег. Вспышки молний слепят. Грохочет гром.

– Моя малышка, - выдыхаю в ее трепещущие губы.

Слезы смешиваются с дождем.

– Захар, - роняет она, и я понимаю, что готов мир верх дном перевернуть, только бы снова услышать от нее свое имя.

– Зачем ты рассматривала кольцо? – спрашиваю.

– Хотела понять свои чувства.

– Ну и как?

– Еще больше запуталась.

Ее глаза блестят похлеще всех на свете бриллиантов.

Я поднимаюсь и подхватываю девчонку на руки, двигаюсь куда-то в сторону, едва ли разбираю дорогу. Просто хочу найти другое место, пытаюсь добраться туда, где тот гребаный дождь меньше хлещет.

– Что ты делаешь? – бормочет Соня.

Ни черта из того, что хочу.

Я застываю, глядя на нее, потом сжимаю в объятиях крепче и впиваюсь губами в губы. Напрасно надеюсь утолить жажду. Только сильнее пить хочу.

Еще, еще. Это никогда не закончится. Чистый кайф.

Мы заваливаемся на песок. Падаем вниз, не разрывая хватку. Ее пальцы вплетены в мои волосы. Тонкое тело напрягается, натягивается струной. Я шарю ладонями по узкой спине как безумный, забираюсь под тонкую ткань платья.

Кожа к коже. Нет, ближе. Дьявол. До одури. От каждого соприкосновения искрит нить накала между нами, от малейшего контакта срывает резьбу напрочь.

Моя девочка на вкус просто отвал башки. Оторваться от нее нереально. Отлипнуть не выйдет, даже если захочешь. Попробовал раз – влип навсегда. Никаких гребаных игр. Чистая правда. Она для меня взрыв. Ураган. Гремучий. Раскатистый. Тут самая яростная гроза отдыхает.

Я раздираю ее платье, накрываю прерывисто вздымающуюся грудь губами, поцелуи как печати оставляю. Раз нам не дано убраться с долбанной набережной, я согрею Соню прямо здесь. Клянусь, ей будет жарко.

Я дотрагиваюсь до этого хрупкого тела – и дурею. Точно в бездну проваливаюсь, лечу в зияющую пропасть и каждой секундой безумного полета наслаждаюсь.

Обнаженная. Оголенная до предела. Трепещущая.

Она моя. Вся. Целиком и полностью. Без остатка. Отзывается на ласку, откликается и полыхает, распаляется, заражается моим возбуждением.