Жажда
Шрифт:
– Мы считаем, что уже идентифицировали обнаруженное тело, миссис Харрисон. Боюсь, что не могу ничего сообщить вам о ходе следствия. Но если выяснятся какие-то новые детали, мы с вами свяжемся.
Казалось, из нее вышел весь воздух. Ноги ее подогнулись. Филу было знакомо это состояние. Близкий человек не мертв, но и не в безопасности. Марина называла это тиранией надежды.
Марина… Он не вспоминал о ней и о ребенке уже несколько часов. Но во время работы он не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести. Он оставит эту роскошь на потом.
– А где же тогда Адель?
– Я…
– Но та, другая девушка, о которой все время говорят в новостях… Ее дело ведете точно вы, разве не так?
Фил не имел права ей отвечать.
– Готова поспорить, что теперь все внимание будет уделено ей. А моей Адель ничего не останется. Никто не несет никакой ответственности. Моя дочь просто пропала, исчезла, и никто из вас не может ничего с этим сделать…
Голос ее звенел, как натянутая струна, она была на грани истерики. Когда она заговорила с Филом, он заметил, что губы ее искусаны – следы поцелуев страха. Люди в приемной зоне уже начали обращать на них внимание. Фил взял женщину за плечи и твердо посмотрел ей в глаза.
– Не кричите, пожалуйста. Я ничего не знаю о деле вашей дочери. Но если вы сообщите мне какие-то подробности, я поручу кому-нибудь выяснить, что известно на этот момент.
– Поручите? Ну да, конечно!
Фил вздохнул.
– Кто ваш ССО?
– Что?
– Сотрудник отдела семейных отношений. Вы должны быть за кем-то закреплены.
– Какой-то ребенок. Черил Бланд. Совсем девочка.
Да, занятой человек, подумал Фил.
– Почему вы с ней не поговорите об этом?
– Это бесполезно, и даже хуже того. На вид ей лет двенадцать.
– Хорошо. А кто старший по ведению расследования вашего дела?
– Фаррел, сержант. Но мне так и не удалось с ним поговорить. Они вместе с этой Черил Бланд все время отмахиваются от меня.
– О’кей. Я посмотрю, чем смогу вам помочь. Сам поговорю с сержантом Фаррелом, если он на месте. Узнаю, есть ли какие-нибудь новости.
Она горько усмехнулась. Уголки ее губ изогнулись в жалкой пародии на улыбку.
– Ничего вы не сделаете. Скроетесь за дверью и тут же забудете обо мне. И о моей Адель. Вы даже можете поговорить с ним и сказать, что я здесь. А потом вместе посмеетесь над глупой женщиной, ожидающей в коридоре. Пойдете дальше и забудете меня.
– Это не так.
– Все так и будет. Вы просто забудете. Но я все равно буду здесь. И все равно буду ждать.
– Послушайте, Паула… – Он снова заглянул ей в глаза и выдержал ее взгляд. – Я сочувствую, что вам выпало столько боли. Но я уверен, что сержант Фаррел делает все от него зависящее. И я с ним на самом деле поговорю.
Смысл его слов наконец дошел до нее, и взгляд ее дрогнул.
– Если он сейчас здесь, я найду его и попрошу спуститься и поговорить с вами. Ввести вас в курс дела.
– Спасибо.
– Договорились?
Она кивнула. И наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы.
– Спасибо.
– Не стоит.
Фил смотрел на женщину. После его слов ее злость иссякла, она как будто сжалась, стала ниже ростом. Он взял ее за руки и ободряюще сжал их.
– Пойду и найду его.
Она кивнула, не поднимая
головы.Фил снова набрал код замка, и автоматическая дверь поглотила его.
Глава 22
Аспид сердился. А когда он сердился, то становился несчастным. А когда он становился несчастным, то начинал злиться.
И это было уже плохо. Для кого угодно.
Рани вернулась домой. Это было, безусловно, хорошо. Он уже предвкушал, как прекрасно проведет с ней время. Только он и она. Как и должно быть. Но этому не суждено было осуществиться. Потому что она привела с собой подругу. Никого не спрашивая.
Это было ихместо. Неужели она не понимает этого? И если она приглашает сюда кого-то еще, следовало бы сначала спросить у него.
Или пусть не обижается.
Но нет, ничего подобного, вот она сидит в гостиной, эта блондинка, считающая себя по-настоящему красивой, что-то пьет и явно никуда не торопится. Более того, она принесла с собой какую-то сумку. И, похоже, собирается остаться тут на ночь.
Раздражение Аспида переросло в ярость. Это было неправильно. Совершенно неправильно.
Он только-только нашел ее снова. После таких долгих поисков. Им нужно было столько сказать друг другу, столько наверстать, столько успеть сделать. Нужно было провести вместе столько времени. Наедине. Только он и она.
Внутри него снова начала извиваться свернувшаяся кольцами змея. Зои не должно было быть здесь. Только Рани и он. Только он. Она им тут не нужна. Им вообще никто не нужен.
С дрожью в теле он следил за тем, как Зоя пошла в кухню и начала готовить еду для себя и Рани.
Змея скользила, плюясь ядом. Именно здесь он оставил свой подарок. И теперь найдет его эта шлюха. Она, а не Рани.
Яд разливался по его телу. Руки судорожно сжимались и разжимались. Он тяжело дышал сквозь зубы, и в уголках его рта пенилась слюна.
Это не для нее… не для нее…
Но сделать он ничего уже не мог. Мог только смотреть.
Зоя прошла в кухню Сюзанны и налила воду в чайник. Чай. Вот что сейчас нужно. Не кофе, а чай. Согревающий, успокаивающий. Он снимает напряжение, вызывает приятные ассоциации, связанные с юностью, дает ощущение, будто сидишь, уютно свернувшись калачиком, в мягком кресле, где тепло и безопасно. А если к этому есть еще и шоколадное печенье «Хоб-Нобс», то эти ощущения только усиливаются.
Зоя вытащила печенье из принесенной с собой парусиновой сумки. Поехав домой взять кое-что из одежды, она по дороге заглянула в универсам «Сайнсбериз», чтобы купить несколько предметов первой необходимости, а также что-нибудь, чтобы приготовить ужин. Она надеялась, что совместное приготовление пищи отвлечет мысли Сюзанны от того, что произошло.
Она выставила продукты на стойку. Посмотрела на печенье и почувствовала, как проголодалась. Ей захотелось открыть коробку и начать есть прямо сейчас. Но она этого не сделает. Она отнесет печенье Сюзанне, поставит перед ней коробку, а себе позволит взять всего одну штучку. Или даже половинку. Когда Сюзанна возьмет печенье, она спрячет коробку подальше.