Жаждущий пусть придет. Беседы на воскресные и праздничные евангельские чтения
Шрифт:
«Крест – миротворец между небом и землей» [9] , – говорит Феодор Студит. Сегодня, в день памяти креста, в середине поста, мы празднуем примирение между небом и землей, и мы, если мы христиане, – часть этого примирения. Нас для того и избрал Спаситель, чтобы через нас мир приходил к людям.
Люди устали от жизненных тягот, устали от вранья, устали бороться за существование. Люди тоскуют по раю. Они просто не знают, что то, по чему они тоскуют, называется раем. Они думают, что это можно назвать такими словами, как «успех», «спокойствие», «счастье». А счастье и есть рай. Давайте и мы попробуем быть частью рая, частью мира во Христе Иисусе.
9
«Крест – неба
18 марта, воскресенье
Неделя 4-я Великого поста Прп. Иоанна Лествичника
Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли. Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне. И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию. Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал. И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста. Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет.
Вот и дожили мы до четвертого воскресенья Великого поста. Сегодня Церковь вспоминает прп. Иоанна Лествичника, человека, рассказавшего нам о восхождении по ступеням благодати.
Я предлагаю сегодня подумать над тем, о чем сетует Господь в евангельском чтении. История ясна. Человек приводит своего ребенка, одержимого сызмала демоном, который бросает его оземь, заставляет истекать пеной. Ученики не могут ничем помочь, а Спаситель сначала ободряет отца этого ребенка и говорит о том, что все возможно верующему. И мы слышим удивительные слова отца: «Господи, я верую, помоги моему неверию».
Вот здесь обычно наше проникновение в ткань евангельского повествования завершается. Мы умиляемся тому, что мы тоже можем вместе с отцом бесноватого сказать: «Господи, помоги моему неверию». Мы восхищаемся своей способностью это сказать.
Но, собственно говоря, чем тут восхищаться? Что дальше? Это наше словесное подражание отцу бесноватого как-то меняет нашу жизнь? А ведь Евангелие – это раскаленная книга. Прикосновение к ее страницам должно тебя поменять. И речь не о сентиментальных ахах и охах: вот ведь как Спаситель сказал, вот как человек ответил. Ну и что? Ну сказал, ну ответил. А вот над тем, о чем сетует Христос, очень важно поразмыслить.
Он говорит: «О, род неверный и развращенный, сколько Я еще буду с вами, сколько буду вас терпеть?» Кому это говорится? Не тому стороннему человеку, который привел своего больного ребенка. Спаситель говорит это Своим ученикам, апостолам. Они сопровождали Его повсюду и любили Его больше всех остальных. И дальше Он говорит как будто совершенно в сторону: «Этот род исходит только молитвой и постом».
А что, ученики не молились? Он ведь Сам их учил молитве. Что, они не постились? Они делали все, что было предписано. Но ничего у них не получилось.
И вот, у нас серьезная проблема. Ученики близки. Ученики действительно близки. Они хорошие, они Христовы. И у них ничего не выходит. Почему? И какое это к нам имеет отношение? Ясно, что прямое. Потому что раз это обращено к ученикам, значит, это обращено к нам. Это же
не просто досада Христова: возмутился, стукнул кулаком, и дальше ничего не произошло. Как раз произошло – исцеление бесноватого отрока. В чем же здесь разница? Почему для Христа это исцеление оказалось возможным, а для его учеников – нет?Я призываю вас не обращаться к самому примитивному и неверному объяснению. Самое примитивное и неверное объяснение в этой ситуации будет таким: потому что Христос – Бог, а ученики – люди. Такое объяснение сводит на нет способность человека что-либо поменять в своей жизни и в жизни других людей. Христос смог совершить чудо не в силу лишь Своей Божественной природы. Евангелист Матфей, рассказывая о той же самой ситуации с бесноватым, приводит более полно, чем Марк, объяснение Спасителя, почему апостолам не удалось исцелить отрока: Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17: 20).
Христос и ученики, Христос и мы по-разному смотрим на устройство мира. И пока эти два видения – Христово и наше собственное – не совместятся, мы будем постоянно недовольны, постоянно будем страдать.
Христос всегда видит Отца. Между Ним и Отцом нет никакого зазора. Его, Христа, знание о Боге и вера в Отца безусловны. Это совершенно детское чувство. Его отношение к Богу Отцу лишено оттенка «а что если». Вот этого «если» Христос не допускает. «Тебе говорю, девица, восстани» [10] , – скажет он, исцеляя умершую. А что если провал будет? А что если Христос опозорится? Перед Своими учениками и перед всей Иудеей. Он исключает это «если». И все происходит.
10
И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит: девица, тебе говорю, встань (Мк. 5: 41).
Христовы глаза плачут о мире и забывают о Себе. Наши глаза плачут о себе и забывают о мире. Наша сосредоточенность на собственных прошениях, наша нелепая убежденность в том, что наши прошения уникальны и исключительно важны, лишают нас силы. Лишают нас силы Божьей.
Сколько я видел людей в несчастье, в затруднениях, в сложных жизненных обстоятельствах. Эти обстоятельства не разрешались никогда до той поры, пока человек не оказывался в состоянии стиснуть зубы и заниматься проблемами других людей, помогать им, о них заботиться.
Спаситель говорит: «Я пришел не для того, чтобы Мне послужили, но чтобы Я послужил» [11] . Если так говорит Спаситель, то не так ли должны вести себя Его ученики? От нас никогда не потребуется чрезмерной службы, но не надо лениться. Мы не знаем, сколько у нас осталось времени. Может быть, очень мало.
Между Христом и Отцом нет зазора, между учениками и Отцом есть огромный зазор. Зазор сомнения, недоверия, готовности следовать лишь внешне. Поститься – да. Молитвы прочитать – да. Но, все отбросив, сказать: «Отче, в руки Твои предаю дух мой» [12] , – это мы не очень, это мы еще посмотрим, что там Отец нам предложит.
11
Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20: 28).
12
Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух (Лк. 23: 46).
Порой на нас находит настроение, которое мы считаем духовным. И в этом настроении мы с удовольствием читаем разных святых отцов, в том числе Иоанна Лествичника. И нам очень заманчиво представлять себе, что вот так, раз-два, мы вприпрыжку по лестнице добродетелей к Царству Небесному добежим. Ну а что? Мы ведь молимся, постимся; вот сейчас еще немного усилим духовные подвиги – и сразу через несколько ступенек перелетим. Думаю, что Иоанн Лествичник очень огорчен, видя, как мы используем его в своих духовных упражнениях. Будь у него возможность, он бы нас всех с наших ступенек посдергивал. Потому что эти ступеньки – прелестные.